Рудненская Ратьковская

[spoiler]

«На­чаль­ни­цей ве­ры» и «кор­нем пра­во­сла­вия» в Рус­ской зем­ле из­древ­ле на­зы­ва­ли свя­тую рав­ноап­о­столь­ную Оль­гу лю­ди. Кре­ще­ние Оль­ги бы­ло озна­ме­но­ва­но про­ро­че­ски­ми сло­ва­ми пат­ри­ар­ха, кре­стив­ше­го ее: «Бла­го­сло­вен­на ты в же­нах рус­ских, ибо оста­ви­ла тьму и воз­лю­би­ла Свет. Про­слав­лять те­бя бу­дут сы­ны рус­ские до по­след­не­го ро­да!» При Кре­ще­нии рус­ская кня­ги­ня удо­сто­и­лась име­ни свя­той рав­ноап­о­столь­ной Еле­ны, мно­го по­тру­див­шей­ся в рас­про­стра­не­нии хри­сти­ан­ства в огром­ной Рим­ской им­пе­рии и об­рет­шей Жи­во­тво­ря­щий Крест, на ко­то­ром был рас­пят Гос­подь. По­доб­но сво­ей небес­ной по­кро­ви­тель­ни­це, Оль­га ста­ла рав­ноап­о­столь­ной про­по­вед­ни­цей хри­сти­ан­ства на необъ­ят­ных про­сто­рах зем­ли Рус­ской. В ле­то­пис­ных сви­де­тель­ствах о ней нема­ло хро­но­ло­ги­че­ских неточ­но­стей и за­га­док, но вряд ли мо­гут воз­ник­нуть со­мне­ния в до­сто­вер­но­сти боль­шин­ства фак­тов ее жиз­ни, до­не­сен­ных до на­ше­го вре­ме­ни бла­го­дар­ны­ми по­том­ка­ми свя­той кня­ги­ни – устро­и­тель­ни­цы Рус­ской зем­ли. Об­ра­тим­ся к по­вест­во­ва­нию о ее жиз­ни.

Имя бу­ду­щей про­све­ти­тель­ни­цы Ру­си и ро­ди­ну ее древ­ней­шая из ле­то­пи­сей – «По­весть вре­мен­ных лет» на­зы­ва­ет в опи­са­нии же­нить­бы Ки­ев­ско­го кня­зя Иго­ря: «И при­ве­ли ему же­ну из Пско­ва, име­нем Оль­га». Иоаки­мов­ская ле­то­пись уточ­ня­ет, что она при­над­ле­жа­ла к ро­ду кня­зей Из­бор­ских – од­ной из древ­не­рус­ских кня­же­ских ди­на­стий.

Су­пру­гу Иго­ря зва­ли ва­ряж­ским име­нем Хель­га, в рус­ском про­из­но­ше­нии – Оль­га (Воль­га). Пре­да­ние на­зы­ва­ет ро­ди­ной Оль­ги се­ло Вы­бу­ты непо­да­ле­ку от Пско­ва, вверх по ре­ке Ве­ли­кой. Жи­тие свя­той Оль­ги по­вест­ву­ет, что здесь впер­вые со­сто­я­лась встре­ча ее с бу­ду­щим су­пру­гом. Мо­ло­дой князь охо­тил­ся «в об­ла­сти Псков­ской» и, же­лая пе­ре­брать­ся через ре­ку Ве­ли­кую, уви­дел «неко­е­го плы­ву­ще­го в лод­ке» и по­до­звал его к бе­ре­гу. От­плыв от бе­ре­га в лод­ке, князь об­на­ру­жил, что его ве­зет де­вуш­ка уди­ви­тель­ной кра­со­ты. Игорь вос­пы­лал к ней по­хо­тью и стал скло­нять ее ко гре­ху. Пе­ре­воз­чи­ца ока­за­лась не толь­ко кра­си­ва, но це­ло­муд­рен­на и ум­на. Она усты­ди­ла Иго­ря, на­пом­нив ему о кня­же­ском до­сто­ин­стве пра­ви­те­ля и су­дии, ко­то­рый дол­жен быть «свет­лым при­ме­ром доб­рых дел» для сво­их по­дан­ных. Игорь рас­стал­ся с ней, хра­ня в па­мя­ти ее сло­ва и пре­крас­ный об­раз. Ко­гда при­шло вре­мя вы­би­рать неве­сту, в Ки­ев со­бра­ли са­мых кра­си­вых де­ву­шек кня­же­ства. Но ни од­на из них не при­шлась ему по серд­цу. И то­гда он вспом­нил «див­ную в де­ви­цах» Оль­гу и по­слал за ней срод­ни­ка сво­е­го кня­зя Оле­га. Так Оль­га ста­ла же­ной кня­зя Иго­ря, ве­ли­кой рус­ской кня­ги­ней.

По­сле же­нить­бы Игорь от­пра­вил­ся в по­ход на гре­ков, а вер­нул­ся из него уже от­цом: ро­дил­ся сын Свя­то­слав. Вско­ре Игорь был убит древ­ля­на­ми. Бо­ясь ме­сти за убий­ство Ки­ев­ско­го кня­зя, древ­ляне от­пра­ви­ли по­слов к кня­гине Оль­ге, пред­ла­гая ей всту­пить в брак со сво­им пра­ви­те­лем Ма­лом. Оль­га сде­ла­ла вид, что со­глас­на. Хит­ро­стью за­ма­ни­ла она в Ки­ев два по­соль­ства древ­лян, пре­дав их му­чи­тель­ной смер­ти: пер­вое бы­ло за­жи­во по­гре­бе­но «на дво­ре кня­же­ском», вто­рое – со­жже­но в бане. По­сле это­го пять ты­сяч му­жей древ­лян­ских бы­ли уби­ты во­и­на­ми Оль­ги на тризне по Иго­рю у стен древ­лян­ской сто­ли­цы Ис­ко­ро­сте­ня. На сле­ду­ю­щий год Оль­га сно­ва по­до­шла с вой­ском к Ис­ко­ро­сте­ню. Го­род со­жгли с по­мо­щью птиц, к но­гам ко­то­рых при­вя­за­ли го­ря­щую пак­лю. Остав­ших­ся в жи­вых древ­лян пле­ни­ли и про­да­ли в раб­ство.

На­ря­ду с этим ле­то­пи­си пол­ны сви­де­тельств о ее неустан­ных «хож­де­ни­ях» по Рус­ской зем­ле с це­лью по­стро­е­ния по­ли­ти­че­ской и хо­зяй­ствен­ной жиз­ни стра­ны. Она до­би­лась укреп­ле­ния вла­сти Ки­ев­ско­го ве­ли­ко­го кня­зя, цен­тра­ли­зо­ва­ла го­судар­ствен­ное управ­ле­ние с по­мо­щью си­сте­мы «по­го­стов». Ле­то­пись от­ме­ча­ет, что она с сы­ном и дру­жи­ной про­шла по Древ­лян­ской зем­ле, «уста­нав­ли­вая да­ни и об­ро­ки», от­ме­чая се­ла и ста­но­ви­ща и ме­ста охот, под­ле­жа­щие вклю­че­нию в ки­ев­ские ве­ли­ко­кня­же­ские вла­де­ния. Хо­ди­ла она в Нов­го­род, устра­и­вая по­го­сты по ре­кам Мсте и Лу­ге. «Ло­ви­ща ее (ме­ста охо­ты) бы­ли по всей зем­ле, уста­нов­лен­ные зна­ки, ме­ста ее и по­го­сты, – пи­шет ле­то­пи­сец, – и са­ни ее сто­ят в Пско­ве до се­го дня, есть ука­зан­ные ею ме­ста для лов­ли птиц по Дне­пру и по Десне; и се­ло ее Оль­ги­чи су­ще­ству­ет и по­ныне». По­го­сты (от сло­ва «гость» – ку­пец) ста­ли опо­рой ве­ли­ко­кня­же­ской вла­сти, оча­га­ми эт­ни­че­ско­го и куль­тур­но­го объ­еди­не­ния рус­ско­го на­ро­да.

Жи­тие так по­вест­ву­ет о тру­дах Оль­ги: «И управ­ля­ла кня­ги­ня Оль­га под­власт­ны­ми ей об­ла­стя­ми Рус­ской зем­ли не как жен­щи­на, но как силь­ный и ра­зум­ный муж, твер­до дер­жа в сво­их ру­ках власть и му­же­ствен­но обо­ро­ня­ясь от вра­гов. И бы­ла она для по­след­них страш­на. сво­и­ми же людь­ми лю­би­ма, как пра­ви­тель­ни­ца ми­ло­сти­вая и бла­го­че­сти­вая, как су­дия пра­вед­ный и ни­ко­го не оби­дя­щий, на­ла­га­ю­щий на­ка­за­ние с ми­ло­сер­ди­ем и на­граж­да­ю­щий доб­рых; она вну­ша­ла всем злым страх, воз­да­вая каж­до­му со­раз­мер­но до­сто­ин­ству его по­ступ­ков, но всех де­лах управ­ле­ния она об­на­ру­жи­ва­ла даль­но­вид­ность и муд­рость. При этом Оль­га, ми­ло­серд­ная по ду­ше, бы­ла щед­ро­да­тель­на ни­щим, убо­гим и ма­ло­иму­щим; до ее серд­ца ско­ро до­хо­ди­ли спра­вед­ли­вые прось­бы, и она быст­ро их ис­пол­ня­ла … Со всем этим Оль­га со­еди­ня­ла воз­дер­жан­ную и це­ло­муд­рен­ную жизнь, она не хо­те­ла вы­хо­дить вто­рич­но за­муж, но пре­бы­ва­ла в чи­стом вдов­стве, со­блю­дая сы­ну сво­е­му до дней воз­рас­та его кня­же­скую власть. Ко­гда же по­след­ний воз­му­жал, она пе­ре­да­ла ему все де­ла прав­ле­ния, а са­ма, устра­нив­шись от мол­вы и по­пе­че­нии, жи­ла вне за­бот управ­ле­ния, пре­да­ва­ясь де­лам бла­го­тво­ре­ния».

Русь рос­ла и укреп­ля­лась. Стро­и­лись го­ро­да, окру­жен­ные ка­мен­ны­ми и ду­бо­вы­ми сте­на­ми. Са­ма кня­ги­ня жи­ла за на­деж­ны­ми сте­на­ми Вы­ш­го­ро­да, окру­жен­ная вер­ной дру­жи­ной. Две тре­ти со­бран­ной да­ни, по сви­де­тель­ству ле­то­пи­си, она от­да­ва­ла в рас­по­ря­же­ние ки­ев­ско­го ве­ча, тре­тья часть шла «к Оль­ге, на Вы­ш­го­род» – на рат­ное стро­е­ние. Ко вре­ме­ни Оль­ги от­но­сит­ся уста­нов­ле­ние пер­вых го­судар­ствен­ных гра­ниц Ки­ев­ской Ру­си. Бо­га­тыр­ские за­ста­вы, вос­пе­тые в бы­ли­нах, сто­ро­жи­ли мир­ную жизнь ки­ев­лян от ко­чев­ни­ков Ве­ли­кой Сте­пи, от на­па­де­ний с За­па­да. Чу­же­зем­цы устрем­ля­лись в Гар­да­ри­ку («стра­ну го­ро­дов»), как на­зы­ва­ли они Русь, с то­ва­ра­ми. Скан­ди­на­вы, нем­цы охот­но всту­па­ли на­ем­ни­ка­ми в рус­ское вой­ско. Русь ста­но­ви­лась ве­ли­кой дер­жа­вой.

Как муд­рая пра­ви­тель­ни­ца, Оль­га ви­де­ла на при­ме­ре Ви­зан­тий­ской им­пе­рии, что недо­ста­точ­но за­бот лишь о го­судар­ствен­ной и хо­зяй­ствен­ной жиз­ни. Необ­хо­ди­мо бы­ло за­нять­ся устро­е­ни­ем ре­ли­ги­оз­ной, ду­хов­ной жиз­ни на­ро­да.

Ав­тор «Сте­пен­ной кни­ги» пи­шет: «По­двиг ее /Оль­ги/ в том был, что узна­ла она ис­тин­но­го Бо­га. Не зная за­ко­на хри­сти­ан­ско­го, она жи­ла чи­стой и це­ло­муд­рен­ной жиз­нью, и же­ла­ла она быть хри­сти­ан­кой по сво­бод­ной во­ле, сер­деч­ны­ми оча­ми путь по­зна­ния Бо­га об­ре­ла и по­шла по нему без ко­ле­ба­ния». Пре­по­доб­ный Нестор Ле­то­пи­сец по­вест­ву­ет: «Бла­жен­ная Оль­га с ма­лых лет ис­ка­ла муд­ро­сти, что есть са­мое луч­шее в све­те этом, и на­шла мно­го­цен­ный жем­чуг – Хри­ста».

Сде­лав свой вы­бор, ве­ли­кая кня­ги­ня Оль­га, по­ру­чив Ки­ев под­рос­ше­му сы­ну, от­прав­ля­ет­ся с боль­шим фло­том в Кон­стан­ти­но­поль. Древ­не­рус­ские ле­то­пис­цы на­зо­вут это де­я­ние Оль­ги «хож­де­ни­ем», оно со­еди­ня­ло в се­бе и ре­ли­ги­оз­ное па­лом­ни­че­ство, и ди­пло­ма­ти­че­скую мис­сию, и де­мон­стра­цию во­ен­но­го мо­гу­ще­ства Ру­си. «Оль­га за­хо­те­ла са­ма схо­дить к гре­кам, чтобы сво­и­ми гла­за­ми по­смот­реть на служ­бу хри­сти­ан­скую и вполне убе­дить­ся в их уче­нии об ис­тин­ном Бо­ге», – по­вест­ву­ет жи­тие свя­той Оль­ги. По сви­де­тель­ству ле­то­пи­си, в Кон­стан­ти­но­по­ле Оль­га при­ни­ма­ет ре­ше­ние стать хри­сти­ан­кой. Та­ин­ство Кре­ще­ния со­вер­шил над ней пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский Фе­о­фи­лакт (933–956), а вос­при­ем­ни­ком был им­пе­ра­тор Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный (912–959), оста­вив­ший в сво­ем со­чи­не­нии «О це­ре­мо­ни­ях ви­зан­тий­ско­го дво­ра» по­дроб­ное опи­са­ние це­ре­мо­ний во вре­мя пре­бы­ва­ния Оль­ги в Кон­стан­ти­но­по­ле. На од­ном из при­е­мов рус­ской кня­гине бы­ло под­не­се­но зо­ло­тое, укра­шен­ное дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми блю­до. Оль­га по­жерт­во­ва­ла его в риз­ни­цу со­бо­ра Свя­той Со­фии, где его ви­дел и опи­сал в на­ча­ле XIII ве­ка рус­ский ди­пло­мат Доб­ры­ня Яд­рей­ко­вич, впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Нов­го­род­ский Ан­то­ний: «Блю­до ве­ли­ко зла­то слу­жеб­ное Оль­ги Рус­ской, ко­гда взя­ла дань, хо­див­ши в Ца­рь­град: во блю­де же Оль­гине ка­мень дра­гий, на том же кам­ни на­пи­сан Хри­стос».

Пат­ри­арх бла­го­сло­вил но­во­кре­ще­ную рус­скую кня­ги­ню кре­стом, вы­ре­зан­ным из цель­но­го кус­ка Жи­во­тво­ря­ще­го Дре­ва Гос­под­ня. На кре­сте бы­ла над­пись: «Об­но­ви­ся Рус­ская зем­ля Свя­тым Кре­стом, его же при­ня­ла Оль­га, бла­го­вер­ная кня­ги­ня».

В Ки­ев Оль­га вер­ну­лась с ико­на­ми, бо­го­слу­жеб­ны­ми кни­га­ми – на­ча­лось ее апо­столь­ское слу­же­ние. Она воз­двиг­ла храм во имя свя­ти­те­ля Ни­ко­лая над мо­ги­лой Ас­коль­да – пер­во­го ки­ев­ско­го кня­зя-хри­сти­а­ни­на и мно­гих ки­ев­лян об­ра­ти­ла ко Хри­сту. С про­по­ве­дью ве­ры от­пра­ви­лась кня­ги­ня на се­вер. В Ки­ев­ских и Псков­ских зем­лях, в от­да­лен­ных ве­сях, на пе­ре­крест­ках до­рог воз­дви­га­ла кре­сты, уни­что­жая язы­че­ские идо­лы.

Свя­тая Оль­га по­ло­жи­ла на­ча­ло осо­бен­но­го по­чи­та­ния на Ру­си Пре­свя­той Тро­и­цы. Из ве­ка в век пе­ре­да­ва­лось по­вест­во­ва­ние о ви­де­нии, быв­шем ей око­ло ре­ки Ве­ли­кой, непо­да­ле­ку от род­но­го се­ла. Она уви­де­ла, что с во­сто­ка схо­дят с неба «три пре­свет­лых лу­ча». Об­ра­ща­ясь к сво­им спут­ни­кам, быв­шим сви­де­те­ля­ми ви­де­ния, Оль­га ска­за­ла про­ро­че­ски: «Да бу­дет вам ве­до­мо, что из­во­ле­ни­ем Бо­жи­им на этом ме­сте бу­дет цер­ковь во имя Пре­свя­той и Жи­во­тво­ря­щей Тро­и­цы и бу­дет здесь ве­ли­кий и слав­ный град, изоби­лу­ю­щий всем». На этом ме­сто Оль­га воз­двиг­ла крест и ос­но­ва­ла храм во имя Свя­той Тро­и­цы. Он стал глав­ным со­бо­ром Пско­ва – слав­но­го гра­да рус­ско­го, име­но­вав­ше­го­ся с тех пор «До­мом Свя­той Тро­и­цы». Та­ин­ствен­ны­ми пу­тя­ми ду­хов­но­го пре­ем­ства через че­ты­ре сто­ле­тия это по­чи­та­ние пе­ре­да­но бы­ло пре­по­доб­но­му Сер­гию Ра­до­неж­ско­му.

11 мая 960 го­да в Ки­е­ве освя­ти­ли храм Свя­той Со­фии Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. Этот день от­ме­чал­ся в Рус­ской Церк­ви как осо­бый празд­ник. Глав­ной свя­ты­ней хра­ма стал крест, по­лу­чен­ный Оль­гой при Кре­ще­нии в Кон­стан­ти­но­по­ле. Храм, по­стро­ен­ный Оль­гой, сго­рел в 1017 го­ду, и на его ме­сто Яро­слав Муд­рый воз­двиг цер­ковь свя­той ве­ли­ко­му­че­ни­цы Ири­ны, а свя­ты­ни Со­фий­ско­го Оль­ги­на хра­ма пе­ре­нес в до­ныне сто­я­щий ка­мен­ный храм Свя­той Со­фии Ки­ев­ской, за­ло­жен­ный в 1017 го­ду и освя­щен­ный око­ло 1030 го­да. В Про­ло­ге XIII ве­ка об Оль­ги­ном кре­сте ска­за­но: «Иже ныне сто­ит в Ки­е­ве во Свя­той Со­фии в ал­та­ре на пра­вой сто­роне». По­сле за­во­е­ва­ния Ки­е­ва ли­тов­ца­ми Оль­гин крест был по­хи­щен из Со­фий­ско­го со­бо­ра и вы­ве­зен ка­то­ли­ка­ми в Люб­лин. Даль­ней­шая его судь­ба нам неиз­вест­на. Апо­столь­ские тру­ды кня­ги­ни встре­ча­ли тай­ное и от­кры­тое со­про­тив­ле­ние языч­ни­ков. Сре­ди бо­яр и дру­жин­ни­ков в Ки­е­ве на­шлось нема­ло лю­дей, ко­то­рые, по сло­вам ле­то­пис­цев, «воз­не­на­ви­де­ли Пре­муд­рость», как и свя­тую Оль­гу, стро­ив­шую Ей хра­мы. Рев­ни­те­ли язы­че­ской ста­ри­ны все сме­лее под­ни­ма­ли го­ло­ву, с на­деж­дой взи­рая на под­рас­та­ю­ще­го Свя­то­сла­ва, ре­ши­тель­но от­кло­нив­ше­го уго­во­ры ма­те­ри при­нять хри­сти­ан­ство. «По­весть вре­мен­ных лет» так по­вест­ву­ет об этом: «Жи­ла Оль­га с сы­ном сво­им Свя­то­сла­вом, и уго­ва­ри­ва­ла его мать кре­стить­ся, но пре­не­бре­гал он этим и уши за­ты­кал; од­на­ко ес­ли кто хо­тел кре­стить­ся, не воз­бра­нял то­му, ни из­де­вал­ся над ним … Оль­га ча­сто го­во­ри­ла: «Сын мой, я по­зна­ла Бо­га и ра­ду­юсь; вот и ты, ес­ли по­зна­ешь, то­же нач­нешь ра­до­вать­ся». Он же, не слу­шая се­го, го­во­рил: «Как я мо­гу за­хо­теть один ве­ру пе­ре­ме­нить? Мои дру­жин­ни­ки это­му сме­ять­ся бу­дут!» Она же го­во­ри­ла ему: «Ес­ли ты кре­стишь­ся, все так же сде­ла­ют».

Он же, не слу­шая ма­те­ри, жил по язы­че­ским обы­ча­ям, не зная, что ес­ли кто ма­те­ри не слу­ша­ет, по­па­дет в бе­ду, как ска­за­но: «Ес­ли кто от­ца или ма­терь, не слу­ша­ет, то смерть при­мет». Он же к то­му еще и сер­дил­ся на мать … Но Оль­га лю­би­ла сво­е­го сы­на Свя­то­сла­ва, ко­гда го­во­ри­ла: «Да бу­дет во­ля Бо­жия. Ес­ли Бог за­хо­чет по­ми­ло­вать по­том­ков мо­их и зем­лю Рус­скую, да по­ве­лит их серд­цам об­ра­тить­ся к Бо­гу, как это бы­ло мне да­ро­ва­но». И го­во­ря так, мо­ли­лась за сы­на и за лю­дей его все дни и но­чи, за­бо­тясь о сво­ем сыне до его воз­му­жа­ния».

Несмот­ря на успех сво­ей по­езд­ки в Кон­стан­ти­но­поль, Оль­га не смог­ла скло­нить им­пе­ра­то­ра к со­гла­ше­нию по двум важ­ней­шим во­про­сам: о ди­на­сти­че­ском бра­ке Свя­то­сла­ва с ви­зан­тий­ской ца­рев­ной и об усло­ви­ях вос­ста­нов­ле­ния су­ще­ство­вав­шей при Ас­коль­де мит­ро­по­лии в Ки­е­ве. По­это­му свя­тая Оль­га об­ра­ща­ет взо­ры на За­пад – Цер­ковь бы­ла в то вре­мя еди­на. Вряд ли мог­ла знать рус­ская кня­ги­ня о бо­го­слов­ских раз­ли­чи­ях гре­че­ско­го и ла­тин­ско­го ве­ро­уче­ния.

В 959 го­ду немец­кий хро­нист за­пи­сы­ва­ет: «При­шли к ко­ро­лю по­слы Еле­ны, ко­роле­вы рус­сов, ко­то­рая кре­ще­на в Кон­стан­ти­но­по­ле, и про­си­ли по­свя­тить для се­го на­ро­да епи­ско­па и свя­щен­ни­ков». Ко­роль От­тон, бу­ду­щий ос­но­ва­тель Свя­щен­ной Рим­ской им­пе­рии гер­ман­ской на­ции, от­клик­нул­ся на прось­бу Оль­ги. Через год епи­ско­пом Рус­ским был по­став­лен Ли­бу­ций, из бра­тии мо­на­сты­ря свя­то­го Аль­ба­на в Майн­це, но он вско­ре скон­чал­ся (15 мар­та 961 г.). На его ме­сто по­свя­ти­ли Адаль­бер­та Трирско­го, ко­то­ро­го От­тон, «щед­ро снаб­див всем нуж­ным», от­пра­вил, на­ко­нец, в Рос­сию. Ко­гда в 962 го­ду Адаль­берт по­явил­ся в Ки­е­ве, он «не успел ни в чем том, за чем был по­слан, и ви­дел свои ста­ра­ния на­прас­ны­ми». На об­рат­ном пу­ти «неко­то­рые из его спут­ни­ков бы­ли уби­ты, и сам епи­скоп не из­бе­жал смерт­ной опас­но­сти», – так по­вест­ву­ют ле­то­пи­си о мис­сии Адаль­бер­та.

Язы­че­ская ре­ак­ция про­яви­лась столь силь­но, что по­стра­да­ли не толь­ко немец­кие мис­си­о­не­ры, но и неко­то­рые из ки­ев­ских хри­сти­ан, кре­стив­ших­ся вме­сте с Оль­гой. По при­ка­зу Свя­то­сла­ва был убит пле­мян­ник Оль­ги Глеб и раз­ру­ше­ны неко­то­рые по­стро­ен­ные ею хра­мы. Свя­той Оль­ге при­шлось сми­рить­ся с про­ис­шед­шим и уй­ти в де­ла лич­но­го бла­го­че­стия, предо­ста­вив управ­ле­ние языч­ни­ку Свя­то­сла­ву. Ко­неч­но, с ней по-преж­не­му счи­та­лись, к ее опы­ту и муд­ро­сти неиз­мен­но об­ра­ща­лись во всех важ­ных слу­ча­ях. Ко­гда Свя­то­слав от­лу­чал­ся из Ки­е­ва, управ­ле­ние го­су­дар­ством по­ру­ча­лось свя­той Оль­ге. Уте­ше­ни­ем для нее бы­ли слав­ные во­ен­ные по­бе­ды рус­ско­го во­ин­ства. Свя­то­слав раз­гро­мил дав­не­го вра­га Рус­ско­го го­су­дар­ства – Ха­зар­ский ка­га­нат, на­все­гда со­кру­шив мо­гу­ще­ство иудей­ских пра­ви­те­лей При­азо­вья и Ниж­не­го По­вол­жья. Сле­ду­ю­щий удар был на­не­сен Волж­ской Бол­га­рии, по­том при­шел че­ред Ду­най­ской Бол­га­рии – во­семь­де­сят го­ро­дов взя­ли ки­ев­ские дру­жин­ни­ки по Ду­наю. Свя­то­слав и его во­и­ны оли­це­тво­ря­ли бо­га­тыр­ский дух язы­че­ской Ру­си. Ле­то­пи­си со­хра­ни­ли сло­ва Свя­то­сла­ва, окру­жен­но­го со сво­ей дру­жи­ной огром­ным гре­че­ским вой­ском: «Не по­сра­мим зем­ли рус­ской, но ля­жем ко­стьми здесь! Мерт­вые сра­му не имут!» Свя­то­слав меч­тал о со­зда­нии огром­ной Рус­ской дер­жа­вы от Ду­ная до Вол­ги, ко­то­рая объ­еди­ни­ла бы Русь и дру­гие сла­вян­ские на­ро­ды. Свя­тая Оль­га по­ни­ма­ла, что при всем му­же­стве и от­ва­ге рус­ских дру­жин им не спра­вить­ся с древ­ней им­пе­ри­ей ро­ме­ев, ко­то­рая не до­пу­стит уси­ле­ния язы­че­ской Ру­си. Но сын не слу­шал предо­сте­ре­же­ний ма­те­ри.

Мно­го скор­бей при­шлось пе­ре­жить свя­той Оль­ге в кон­це жиз­ни. Сын окон­ча­тель­но пе­ре­се­лил­ся в Пе­ре­я­с­ла­вец на Ду­нае. Пре­бы­вая в Ки­е­ве, она учи­ла сво­их вну­ков, де­тей Свя­то­сла­ва, хри­сти­ан­ской ве­ре, но не ре­ша­лась кре­стить их, опа­са­ясь гне­ва сы­на. Кро­ме то­го, он пре­пят­ство­вал ее по­пыт­кам утвер­жде­ния хри­сти­ан­ства на Ру­си. По­след­ние го­ды сре­ди тор­же­ства язы­че­ства ей, ко­гда-то все­ми по­чи­та­е­мой вла­ды­чи­це дер­жа­вы, кре­стив­шей­ся от Все­лен­ско­го пат­ри­ар­ха в сто­ли­це пра­во­сла­вия, при­хо­ди­лось тай­но дер­жать при се­бе свя­щен­ни­ка, чтобы не вы­звать но­вой вспыш­ки ан­ти­хри­сти­ан­ских на­стро­е­ний. В 968 г. Ки­ев оса­ди­ли пе­че­не­ги. Свя­тая кня­ги­ня с вну­ка­ми, сре­ди ко­то­рых был и князь Вла­ди­мир, ока­за­лись в смер­тель­ной опас­но­сти. Ко­гда весть об оса­де до­стиг­ла Свя­то­сла­ва, он по­спе­шил на по­мощь, и пе­че­не­ги бы­ли об­ра­ще­ны в бег­ство. Свя­тая Оль­га, бу­дучи уже тя­же­ло боль­ной, про­си­ла сы­на не уез­жать до ее кон­чи­ны. Она не те­ря­ла на­деж­ды об­ра­тить серд­це сы­на к Бо­гу и на смерт­ном од­ре не пре­кра­ща­ла про­по­ве­ди: «За­чем остав­ля­ешь ме­ня, сын мой, и ку­да ты идешь? Ища чу­жо­го, ко­му по­ру­ча­ешь свое? Ведь де­ти Твои еще ма­лы, а я уже ста­ра, да и боль­на, – я ожи­даю ско­рой кон­чи­ны – от­ше­ствия к воз­люб­лен­но­му Хри­сту, в ко­то­ро­го я ве­рую; я те­перь ни о чем не бес­по­ко­юсь, как толь­ко о те­бе: со­жа­лею о том, что хо­тя я и мно­го учи­ла и убеж­да­ла оста­вить идоль­ское нече­стие, уве­ро­вать в ис­тин­но­го Бо­га, по­знан­но­го мною, а ты пре­не­бре­га­ешь этим, и знаю я, что за твое непо­слу­ша­ние ко мне те­бя ждет на зем­ле ху­дой ко­нец, и по смер­ти – веч­ная му­ка, уго­то­ван­ная языч­ни­кам. Ис­пол­ни же те­перь хоть эту мою по­след­нюю прось­бу: не ухо­ди ни­ку­да, по­ка я не пре­став­люсь и не бу­ду по­гре­бе­на; то­гда иди ку­да хо­чешь. По мо­ей кон­чине не де­лай ни­че­го, что тре­бу­ет в та­ких слу­ча­ях язы­че­ский обы­чай; но пусть мой пре­сви­тер с кли­ри­ка­ми по­гре­бут по обы­чаю хри­сти­ан­ско­му мое те­ло; не смей­те на­сы­пать на­до мною мо­гиль­но­го хол­ма и де­лать триз­ны; но по­шли в Ца­рь­град зо­ло­то к свя­тей­ше­му пат­ри­ар­ху, чтобы он со­вер­шил мо­лит­ву и при­но­ше­ние Бо­гу за мою ду­шу и раз­дал ни­щим ми­ло­сты­ню».

«Слы­ша это, Свя­то­слав горь­ко пла­кал и обе­щал ис­пол­нить все за­ве­щан­ное ею, от­ка­зы­ва­ясь толь­ко от при­ня­тия свя­той ве­ры. По ис­те­че­нии трех дней бла­жен­ная Оль­га впа­ла в край­нее из­не­мо­же­ние; она при­ча­сти­лась Бо­же­ствен­ных Тайн Пре­чи­сто­го Те­ла и Жи­во­тво­ря­щей Кро­ви Хри­ста Спа­са на­ше­го; все вре­мя она пре­бы­ва­ла в усерд­ной мо­лит­ве к Бо­гу и к Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­це, ко­то­рую все­гда по Бо­ге име­ла се­бе по­мощ­ни­цею; она при­зы­ва­ла всех свя­тых; с осо­бен­ным усер­ди­ем мо­ли­лась бла­жен­ная Оль­га о про­све­ще­нии по ее смер­ти зем­ли Рус­ской; про­зи­рая бу­ду­щее, она неод­но­крат­но пред­ска­зы­ва­ла, что Бог про­све­тит лю­дей зем­ли Рус­ской и мно­гие из них бу­дут ве­ли­кие свя­тые; о ско­рей­шим ис­пол­не­нии это­го про­ро­че­ства и мо­ли­лась бла­жен­ная Оль­га при сво­ей кон­чине. И еще мо­лит­ва бы­ла на устах ее, ко­гда чест­ная ду­ша ее раз­ре­ши­лась от те­ла и как пра­вед­ная бы­ла при­ня­та ру­ка­ми Бо­жи­и­ми». 11 июля 969 го­да свя­тая Оль­га скон­ча­лась, «и пла­ка­ли по ней пла­чем ве­ли­ким сын ее и вну­ки и все лю­ди». Пре­сви­тер Гри­го­рий в точ­но­сти вы­пол­нил ее за­ве­ща­ние.

Свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га бы­ла ка­но­ни­зи­ро­ва­на на со­бо­ре 1547 го­да, ко­то­рый под­твер­дил по­все­мест­ное по­чи­та­ние ее на Ру­си еще в до­мон­голь­скую эпо­ху.

Бог про­сла­вил «на­чаль­ни­цу» ве­ры в Рус­ской зем­ле чу­де­са­ми и нетле­ни­ем мо­щей. При свя­том кня­зе Вла­ди­ми­ре мо­щи свя­той Оль­ги бы­ли пе­ре­не­се­ны в Де­ся­тин­ный храм Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и по­ло­же­ны в сар­ко­фа­ге, в ка­ких бы­ло при­ня­то по­ме­щать мо­щи свя­тых на пра­во­слав­ном Во­сто­ке. Над гроб­ни­цей свя­той Оль­ги в цер­ков­ной стене бы­ло ок­но; и ес­ли кто с ве­рой при­хо­дил к мо­щам, ви­дел через окон­це мо­щи, при­чем неко­то­рые ви­де­ли ис­хо­дя­щее от них си­я­ние, и мно­гие одер­жи­мые бо­лез­ня­ми по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние. При­хо­див­ше­му же с ма­ло­ве­ри­ем окон­це но от­кры­ва­лось, и он не мог ви­деть мо­щей, а толь­ко гроб.

Так и по кон­чине свя­тая Оль­га про­по­ве­до­ва­ла веч­ную жизнь и вос­кре­се­ние, на­пол­няя ра­до­стью ве­ру­ю­щих и вра­зум­ляя неве­ру­ю­щих.

Сбы­лось ее про­ро­че­ство о злой кон­чине сы­на. Свя­то­слав, как со­об­ща­ет ле­то­пи­сец, был убит пе­че­неж­ским кня­зем Ку­рей, ко­то­рый от­сек го­ло­ву Свя­то­сла­ва и из че­ре­па сде­лал се­бе ча­шу, око­вал зо­ло­том и во вре­мя пи­ров пил из нее.

Ис­пол­ни­лось и про­ро­че­ство свя­той о зем­ле Рус­ской. Мо­лит­вен­ные тру­ды и де­ла свя­той Оль­ги под­твер­ди­ли ве­ли­чай­шее де­я­ние ее вну­ка свя­то­го Вла­ди­ми­ра (па­мять 15 (28) июля) – Кре­ще­ние Ру­си. Об­ра­зы свя­тых рав­ноап­о­столь­ных Оль­ги и Вла­ди­ми­ра, вза­им­но до­пол­няя друг дру­га, во­пло­ща­ют ма­те­рин­ское и оте­че­ское на­ча­ло рус­ской ду­хов­ной ис­то­рии.

Свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га ста­ла ду­хов­ной ма­те­рью рус­ско­го на­ро­да, через нее на­ча­лось его про­све­ще­ние све­том Хри­сто­вой ве­ры.

Язы­че­ское имя Оль­ги со­от­вет­ству­ет муж­ско­му Олег (Хель­ги), что озна­ча­ет «свя­той». Хо­тя язы­че­ское по­ни­ма­ние свя­то­сти от­ли­ча­ет­ся от хри­сти­ан­ско­го, но оно пред­по­ла­га­ет в че­ло­ве­ке осо­бый ду­хов­ный на­строй, це­ло­муд­рие и трезв­ле­ние, ум и про­зор­ли­вость. Рас­кры­вая ду­хов­ное зна­че­ние это­го име­ни, на­род Оле­га на­звал Ве­щим, а Оль­гу – Муд­рой. Впо­след­ствии свя­тую Оль­гу ста­нут на­зы­вать Бо­го­муд­рой, под­чер­ки­вая ее глав­ный дар, став­ший ос­но­ва­ни­ем всей ле­стви­цы свя­то­сти рус­ских жен – пре­муд­рость. Са­ма Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца – Дом Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей – бла­го­сло­ви­ла свя­тую Оль­гу на ее апо­столь­ские тру­ды. Стро­и­тель­ство ею Со­фий­ско­го со­бо­ра в Ки­е­ве – ма­те­ри го­ро­дов Рус­ских – яви­лось зна­ком уча­стия Бо­жи­ей Ма­те­ри в До­мо­стро­и­тель­стве Свя­той Ру­си. Ки­ев, т.е. хри­сти­ан­ская Ки­ев­ская Русь, ста­ла тре­тьим жре­би­ем Бо­жи­ей Ма­те­ри по Все­лен­ной, и утвер­жде­ние это­го жре­бия на зем­ле на­ча­лось через первую из свя­тых жен Ру­си — свя­тую рав­ноап­о­столь­ную Оль­гу.

Хри­сти­ан­ское имя свя­той Оль­ги – Еле­на (в пе­ре­во­де с древ­не­гре­че­ско­го «фа­кел») – ста­ло вы­ра­же­ни­ем го­ре­ния ее ду­ха. Свя­тая Оль­га (Еле­на) при­ня­ла ду­хов­ный огонь, ко­то­рый не угас во всей ты­ся­че­лет­ней ис­то­рии хри­сти­ан­ской Рос­сии.

[/spoiler]

[spoiler]

Свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га бы­ла су­пру­гой ве­ли­ко­го кня­зя Ки­ев­ско­го Иго­ря. Борь­ба хри­сти­ан­ства с язы­че­ством при Иго­ре и Оль­ге, кня­жив­ших по­сле Оле­га († 912), всту­па­ет в но­вый пе­ри­од. Цер­ковь Хри­сто­ва в по­след­ние го­ды кня­же­ния Иго­ря († 945) ста­но­вит­ся зна­чи­тель­ной ду­хов­ной и го­судар­ствен­ной си­лой в Рус­ском го­су­дар­стве. Об этом сви­де­тель­ству­ет со­хра­нив­ший­ся текст до­го­во­ра Иго­ря с гре­ка­ми 944 го­да, ко­то­рый вклю­чен ле­то­пис­цем в «По­весть вре­мен­ных лет», в ста­тью, опи­сы­ва­ю­щую со­бы­тия 6453 (945) го­да.

Мир­ный до­го­вор с Кон­стан­ти­но­по­лем дол­жен был утвер­ждать­ся обе­и­ми ре­ли­ги­оз­ны­ми об­щи­на­ми Ки­е­ва: «Русь кре­ще­ная», то есть хри­сти­ане, при­во­ди­лись к при­ся­ге в со­бор­ном хра­ме свя­то­го про­ро­ка Бо­жия Илии; «Русь некре­ще­ная», языч­ни­ки, кля­лись на ору­жии в свя­ти­ли­ще Пе­ру­на Гро­мо­верж­ца. Тот факт, что хри­сти­ане по­став­ле­ны в до­ку­мен­те на пер­вом ме­сте, го­во­рит о их пре­иму­ще­ствен­ном ду­хов­ном зна­че­нии в жиз­ни Ки­ев­ской Ру­си.

Оче­вид­но, в мо­мент, ко­гда до­го­вор 944 го­да со­став­лял­ся в Ца­рь­гра­де, у вла­сти в Ки­е­ве сто­я­ли лю­ди, со­чув­ство­вав­шие хри­сти­ан­ству, со­зна­вав­шие ис­то­ри­че­скую необ­хо­ди­мость при­об­ще­ния Ру­си к жи­во­твор­ной хри­сти­ан­ской куль­ту­ре. К это­му на­прав­ле­нию при­над­ле­жал, воз­мож­но, и сам князь Игорь, офи­ци­аль­ное по­ло­же­ние ко­то­ро­го не поз­во­ля­ло ему лич­но пе­рей­ти в но­вую ве­ру, не ре­шив во­про­са о Кре­ще­нии всей стра­ны и уста­нов­ле­нии в ней пра­во­слав­ной цер­ков­ной иерар­хии. По­это­му до­го­вор был со­став­лен в осто­рож­ных вы­ра­же­ни­ях, ко­то­рые не по­ме­ша­ли бы кня­зю утвер­дить его и в фор­ме язы­че­ской клят­вы, и в фор­ме при­ся­ги хри­сти­ан­ской.

Но по­ка ви­зан­тий­ские по­слы при­бы­ли в Ки­ев, об­ста­нов­ка на Дне­пре су­ще­ствен­но из­ме­ни­лась. Чет­ко опре­де­ли­лась язы­че­ская оп­по­зи­ция, во гла­ве ко­то­рой сто­я­ли ва­ряж­ские во­е­во­ды Све­нельд и его сын Мсти­слав (Мсти­ша), ко­то­рым Игорь дал в дер­жа­ние Древ­лян­скую зем­лю.

Силь­но бы­ло в Ки­е­ве и вли­я­ние ха­зар­ских иуде­ев, ко­то­рым не мог­ла прий­тись по нра­ву мысль о тор­же­стве пра­во­сла­вия в Рус­ской зем­ле.

Не су­мев пре­одо­леть кос­но­сти обы­чая, Игорь остал­ся языч­ни­ком и скре­пил до­го­вор по язы­че­ско­му об­раз­цу – клят­вой на ме­чах. Он от­верг бла­го­дать Кре­ще­ния и был на­ка­зан за неве­рие. Год спу­стя, в 945 го­ду, вос­став­шие языч­ни­ки уби­ли его в Древ­лян­ской зем­ле, разо­рвав меж­ду двух де­ре­вьев. Но дни язы­че­ства и ос­но­ван­но­го на нем жиз­нен­но­го укла­да сла­вян­ских пле­мен бы­ли уже со­чте­ны. Бре­мя го­судар­ствен­но­го слу­же­ния воз­ло­жи­ла на се­бя при трех­лет­нем сыне Свя­то­сла­ве вдо­ва Иго­ря – ве­ли­кая кня­ги­ня Ки­ев­ская Оль­га.

Имя бу­ду­щей про­све­ти­тель­ни­цы Рус­ско­го края и ро­ди­ну ее «По­весть вре­мен­ных лет» впер­вые на­зы­ва­ет в ста­тье о же­нить­бе Иго­ря: «и при­ве­ли ему же­ну из Пско­ва, име­нем Оль­гу». При­над­ле­жа­ла она, уточ­ня­ет Иоаки­мов­ская ле­то­пись, к ро­ду кня­зей Из­бор­ских, од­ной из за­бы­тых древ­не­рус­ских кня­же­ских ди­на­стий, ко­то­рых бы­ло на Ру­си в Х–Х1 вв. не мень­ше два­дца­ти, но ко­то­рые все бы­ли вы­тес­не­ны со вре­ме­нем Рю­ри­ко­ви­ча­ми или сли­лись с ни­ми по­сред­ством бра­ков. Неко­то­рые из них бы­ли мест­но­го, сла­вян­ско­го про­ис­хож­де­ния, дру­гие – приш­лые, ва­ряж­ские. Из­вест­но, что скан­ди­нав­ские ко­нун­ги, при­гла­шен­ные на кня­же­ние в рус­ские го­ро­да, неиз­мен­но при­ни­ма­ли рус­ский язык, ча­сто – рус­ские име­на и быст­ро ста­но­ви­лись на­сто­я­щи­ми рус­ски­ми как по об­ра­зу жиз­ни, так и по ми­ро­воз­зре­нию и да­же по физи­че­ско­му об­ли­ку.

Так и су­пру­гу Иго­ря зва­ли ва­ряж­ским име­нем Хель­га, в рус­ском «ока­ю­щем» про­из­но­ше­нии – Оль­га, Воль­га. Жен­ское имя Оль­га со­от­вет­ству­ет муж­ско­му Олег (Хель­ги), что зна­чит «свя­той». Хо­тя язы­че­ское по­ни­ма­ние свя­то­сти со­вер­шен­но от­лич­но от хри­сти­ан­ско­го, но и оно пред­по­ла­га­ет в че­ло­ве­ке осо­бый ду­хов­ный на­строй, це­ло­муд­рие и трез­ве­ние, ум и про­зор­ли­вость. Рас­кры­вая ду­хов­ное зна­че­ние име­ни, на­род Оле­га на­звал Ве­щим, Оль­гу – Муд­рой.

Позд­ней­шие пре­да­ния на­зы­ва­ли ее ро­до­вым име­ни­ем се­ло Вы­бу­ты в несколь­ких ки­ло­мет­рах от Пско­ва вверх по ре­ке Ве­ли­кой. Еще недав­но по­ка­зы­ва­ли на ре­ке Оль­гин мост – у древ­ней пе­ре­пра­вы, где Оль­га встре­ти­лась с Иго­рем. Псков­ская то­по­ни­ми­ка со­хра­ни­ла нема­ло на­зва­ний, свя­зан­ных с па­мя­тью ве­ли­кой пско­ви­тян­ки: де­рев­ни Оль­же­нец и Оль­ги­но По­ле, Оль­ги­ны Во­ро­та – один из ру­ка­вов ре­ки Ве­ли­кой, Оль­ги­на Го­ра и Оль­гин Крест – близ Псков­ско­го озе­ра, Оль­гин Ка­мень – у се­ла Вы­бу­ты.

На­ча­ло са­мо­сто­я­тель­но­го прав­ле­ния кня­ги­ни Оль­ги свя­за­но в ле­то­пи­сях с рас­ска­зом о гроз­ном воз­мез­дии древ­ля­нам, убий­цам Иго­ря. Кляв­ши­е­ся на ме­чах и ве­ро­вав­шие «толь­ко в свой меч», языч­ни­ки об­ре­че­ны бы­ли Бо­жи­им су­дом от ме­ча и по­гиб­нуть (Мф.26:52). По­кло­няв­ши­е­ся, сре­ди про­чих обо­жеств­лен­ных сти­хий, ог­ню – на­шли свое от­мще­ние в огне. Ис­пол­ни­тель­ни­цей ог­нен­ной ка­ры Гос­подь из­брал Оль­гу.

Борь­ба за един­ство Ру­си, за под­чи­не­ние Ки­ев­ско­му цен­тру раз­ди­ра­е­мых вза­им­ной враж­дой пле­мен и кня­жеств про­кла­ды­ва­ла путь к окон­ча­тель­ной по­бе­де хри­сти­ан­ства в Рус­ской зем­ле. За Оль­гой, еще языч­ни­цей, сто­я­ла Ки­ев­ская хри­сти­ан­ская Цер­ковь и ее небес­ный по­кро­ви­тель, свя­той про­рок Бо­жий Илия, пла­мен­ной ве­рой и мо­лит­вой сво­див­ший огонь с неба, и по­бе­да ее над древ­ля­на­ми, несмот­ря на су­ро­вость по­бе­ди­тель­ни­цы, бы­ла по­бе­дой хри­сти­ан­ских, со­зи­да­тель­ных сил в Рус­ском го­су­дар­стве над си­ла­ми язы­че­ски­ми, тем­ны­ми и раз­ру­ши­тель­ны­ми.

Оль­га Бо­го­муд­рая во­шла в ис­то­рию как ве­ли­кая со­зи­да­тель­ни­ца го­судар­ствен­ной жиз­ни и куль­ту­ры Ки­ев­ской Ру­си. Ле­то­пи­си пол­ны сви­де­тельств о ее неустан­ных «хож­де­ни­ях» по Рус­ской зем­ле с це­лью бла­го­устро­е­ния и упо­ря­до­че­ния граж­дан­ско­го и хо­зяй­ствен­но­го бы­та под­дан­ных. До­бив­шись внут­рен­не­го укреп­ле­ния вла­сти Ки­ев­ско­го ве­ли­ко­го кня­зя, осла­бив вли­я­ние ме­шав­ших со­би­ра­нию Ру­си мел­ких мест­ных кня­зей, Оль­га цен­тра­ли­зо­ва­ла все го­судар­ствен­ное управ­ле­ние с по­мо­щью си­сте­мы «по­го­стов». В 946 го­ду с сы­ном и дру­жи­ной про­шла она по Древ­лян­ской зем­ле, «уста­нав­ли­вая да­ни и об­ро­ки», от­ме­чая се­ла, ста­но­ви­ща и ме­ста охот, под­ле­жа­щие вклю­че­нию в ки­ев­ские ве­ли­ко­кня­же­ские вла­де­ния. На дру­гой год хо­ди­ла в Нов­го­род, устра­и­вая по­го­сты по ре­кам Мсте и Лу­ге, всю­ду остав­ляя зри­мые сле­ды сво­ей де­я­тель­но­сти. «Ло­ви­ща ее (ме­ста охо­ты) бы­ли по всей зем­ле, уста­нов­лен­ные зна­ки, ме­ста ее и по­го­сты, – пи­сал ле­то­пи­сец, – и са­ни ее сто­ят в Пско­ве до се­го дня, есть ука­зан­ные ею ме­ста для лов­ли птиц по Дне­пру и по Десне; и се­ло ее Оль­жи­чи су­ще­ству­ет и по­ныне».

Устро­ен­ные Оль­гой по­го­сты, яв­ля­ясь финан­со­во-адми­ни­стра­тив­ны­ми и су­деб­ны­ми цен­тра­ми, пред­став­ля­ли проч­ную опо­ру ве­ли­ко­кня­же­ской вла­сти на ме­стах.

Бу­дучи преж­де все­го, по са­мо­му смыс­лу сло­ва, цен­тра­ми тор­гов­ли и об­ме­на («гость» – ку­пец), со­би­рая и ор­га­ни­зуя во­круг се­бя на­се­ле­ние (вме­сто преж­не­го «по­лю­дья» сбор да­ни и на­ло­гов осу­ществ­лял­ся те­перь рав­но­мер­но и упо­ря­до­чен­но по по­го­стам), Оль­ги­ны по­го­сты ста­ли важ­ней­шей ячей­кой эт­ни­че­ско­го и куль­тур­но­го объ­еди­не­ния рус­ско­го на­ро­да.

Поз­же, ко­гда Оль­га ста­ла хри­сти­ан­кой, по по­го­стам ста­ли воз­дви­гать пер­вые хра­мы; со вре­ме­ни Кре­ще­ния Ру­си при свя­том Вла­ди­ми­ре по­гост и храм (при­ход) ста­ли нераз­рыв­ны­ми по­ня­ти­я­ми. (Лишь впо­след­ствии от су­ще­ство­вав­ших воз­ле хра­мов клад­бищ раз­ви­лось сло­во­упо­треб­ле­ние «по­гост» в смыс­ле «клад­би­ще».)

Мно­го тру­дов при­ло­жи­ла кня­ги­ня Оль­га для уси­ле­ния обо­рон­ной мо­щи стра­ны. Го­ро­да за­стра­и­ва­лись и укреп­ля­лись, вы­ш­го­ро­ды (или де­тин­цы, кро­мы) об­рас­та­ли ка­мен­ны­ми и ду­бо­вы­ми сте­на­ми (за­бра­ла­ми), още­ти­ни­ва­лись ва­ла­ми, ча­сто­ко­ла­ми. Са­ма кня­ги­ня, зная, сколь враж­деб­но от­но­си­лись мно­гие к идее укреп­ле­ния кня­же­ской вла­сти и объ­еди­не­ния Ру­си, жи­ла по­сто­ян­но «на го­ре», над Дне­пром, за на­деж­ны­ми за­бра­ла­ми ки­ев­ско­го Вы­ш­го­ро­да (Верх­не­го го­ро­да), окру­жен­ная вер­ной дру­жи­ной. Две тре­ти со­бран­ной да­ни, по сви­де­тель­ству ле­то­пи­си, она от­да­ва­ла в рас­по­ря­же­ние ки­ев­ско­го ве­ча, тре­тья часть шла «к Оль­зе, на Вы­ш­го­род» – на нуж­ды рат­но­го стро­е­ния. Ко вре­ме­ни Оль­ги ис­то­ри­ки от­но­сят уста­нов­ле­ние пер­вых го­судар­ствен­ных гра­ниц Рос­сии – на за­па­де, с Поль­шей. Бо­га­тыр­ские за­ста­вы на юге сто­ро­жи­ли мир­ные ни­вы ки­ев­лян от на­ро­дов Ди­ко­го По­ля. Чу­же­зем­цы спе­ши­ли в Гар­да­ри­ку («стра­ну го­ро­дов»), как на­зы­ва­ли они Русь, с то­ва­ра­ми и ру­ко­де­лья­ми. Шве­ды, дат­чане, нем­цы охот­но всту­па­ли на­ем­ни­ка­ми в рус­ское вой­ско. Ши­рят­ся за­ру­беж­ные свя­зи Ки­е­ва. Это спо­соб­ству­ет раз­ви­тию ка­мен­но­го стро­и­тель­ства в го­ро­де, на­ча­ло ко­то­ро­му по­ло­жи­ла кня­ги­ня Оль­га. Пер­вые ка­мен­ные зда­ния Ки­е­ва – го­род­ской дво­рец и за­го­род­ный те­рем Оль­ги – лишь в на­шем ве­ке бы­ли разыс­ка­ны ар­хео­ло­га­ми. (Дво­рец, точ­нее, его фун­да­мент и остат­ки стен, бы­ли най­де­ны и рас­ко­па­ны в 1971–1972 гг.)

Но не толь­ко укреп­ле­ние го­судар­ствен­но­сти и раз­ви­тие хо­зяй­ствен­ных форм на­род­ной жиз­ни при­вле­ка­ло вни­ма­ние муд­рой кня­ги­ни. Еще бо­лее на­сущ­ным пред­став­ля­лось ей ко­рен­ное пре­об­ра­зо­ва­ние ре­ли­ги­оз­ной жиз­ни Ру­си, ду­хов­ное пре­об­ра­же­ние рус­ско­го на­ро­да. Русь ста­но­ви­лась ве­ли­кой дер­жа­вой. Лишь два ев­ро­пей­ских го­су­дар­ства мог­ли в те го­ды со­пер­ни­чать с нею в зна­че­нии и мо­щи: на во­сто­ке Ев­ро­пы – древ­няя Ви­зан­тий­ская им­пе­рия, на за­па­де – ко­ролев­ство сак­сов.

Опыт обе­их им­пе­рий, обя­зан­ных сво­им воз­вы­ше­ни­ем ду­ху хри­сти­ан­ско­го уче­ния, ре­ли­ги­оз­ным ос­но­вам жиз­ни, по­ка­зы­вал яс­но, что путь к бу­ду­ще­му ве­ли­чию Ру­си ле­жит не толь­ко через во­ен­ные, но преж­де все­го и пре­иму­ще­ствен­но через ду­хов­ные за­во­е­ва­ния и до­сти­же­ния. По­ру­чив Ки­ев под­рос­ше­му сы­ну Свя­то­сла­ву, ве­ли­кая кня­ги­ня Оль­га ле­том 954 го­да, взыс­кав бла­го­да­ти и ис­ти­ны, от­прав­ля­ет­ся с боль­шим фло­том в Ца­рь­град. Это бы­ло мир­ное «хож­де­ние», со­че­тав­шее за­да­чи ре­ли­ги­оз­но­го па­лом­ни­че­ства и ди­пло­ма­ти­че­ской мис­сии, но по­ли­ти­че­ские со­об­ра­же­ния тре­бо­ва­ли, чтобы оно ста­ло од­новре­мен­но про­яв­ле­ни­ем во­ен­но­го мо­гу­ще­ства Ру­си на Чер­ном мо­ре, на­пом­ни­ло гор­дым «ро­ме­ям» о по­бе­до­нос­ных по­хо­дах Ас­коль­да и Оле­га, при­бив­ше­го в 907 го­ду свой щит «на вра­тах Ца­ре­гра­да».

Ре­зуль­тат был до­стиг­нут. По­яв­ле­ние рус­ско­го фло­та на Бос­фо­ре со­зда­ва­ло необ­хо­ди­мые пред­по­сыл­ки для раз­ви­тия дру­же­ско­го рус­ско-ви­зан­тий­ско­го диа­ло­га. В свою оче­редь, юж­ная сто­ли­ца по­ра­зи­ла су­ро­вую дочь Се­ве­ра раз­но­об­ра­зи­ем кра­сок, ве­ли­ко­ле­пи­ем ар­хи­тек­ту­ры, сме­ше­ни­ем язы­ков и на­ро­дов ми­ра. Но осо­бен­ное впе­чат­ле­ние про­из­во­ди­ло бо­гат­ство хри­сти­ан­ских хра­мов и со­бран­ных в них свя­тынь. Ца­рь­град, «цар­ству­ю­щий град» Гре­че­ской им­пе­рии, еще при са­мом ос­но­ва­нии (точ­нее, воз­об­нов­ле­нии) в 330 го­ду по­свя­щен­ный свя­тым рав­ноап­о­столь­ным Кон­стан­ти­ном Ве­ли­ким (па­мять 21 мая) Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­це (это со­бы­тие празд­но­ва­лось в Гре­че­ской Церк­ви 11 мая и пе­ре­шло от­ту­да в рус­ские ме­ся­це­сло­вы), стре­мил­ся во всем быть до­стой­ным сво­ей Небес­ной По­кро­ви­тель­ни­цы. Рус­ская кня­ги­ня при­сут­ство­ва­ла за бо­го­слу­же­ни­ем в луч­ших хра­мах Кон­стан­ти­но­по­ля – Свя­той Со­фии, Влахерн­ской Бо­го­ма­те­ри и дру­гих.

Серд­це муд­рой Оль­ги от­кры­лось свя­то­му пра­во­сла­вию, она при­ни­ма­ет ре­ше­ние стать хри­сти­ан­кой. Та­ин­ство Кре­ще­ния со­вер­шил над нею пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский Фе­о­фи­лакт (933–956), а вос­при­ем­ни­ком был сам им­пе­ра­тор Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный (912–959). Ей бы­ло на­ре­че­но в Кре­ще­нии имя Еле­на в честь свя­той рав­ноап­о­столь­ной Еле­ны (па­мять 21 мая), ма­те­ри свя­то­го Кон­стан­ти­на, об­рет­шей Чест­ное Дре­во Кре­ста Гос­под­ня. В на­зи­да­тель­ном сло­ве, ска­зан­ном по со­вер­ше­нии об­ря­да, пат­ри­арх ска­зал: «Бла­го­сло­вен­на ты в же­нах рус­ских, ибо оста­ви­ла тьму и воз­лю­би­ла Свет. Бла­го­сло­вят те­бя рус­ские лю­ди во всех гря­ду­щих по­ко­ле­ни­ях, от вну­ков и пра­вну­ков до от­да­лен­ней­ших по­том­ков тво­их». Он на­ста­вил ее в ис­ти­нах ве­ры, цер­ков­ном уста­ве и мо­лит­вен­ном пра­ви­ле, изъ­яс­нил за­по­ве­ди о по­сте, це­ло­муд­рии и ми­ло­стыне. «Она же, – го­во­рит пре­по­доб­ный Нестор Ле­то­пи­сец, – скло­ни­ла го­ло­ву и сто­я­ла, слов­но гу­ба на­па­я­е­мая, вни­мая уче­нию, и, по­кло­нив­шись Пат­ри­ар­ху, про­мол­ви­ла: «Мо­лит­ва­ми тво­и­ми, Вла­ды­ко, да со­хра­не­на бу­ду от се­тей вра­же­ских».

Имен­но так, со слег­ка на­кло­нен­ной го­ло­вой, изо­бра­же­на свя­тая Оль­га на од­ной из фре­сок Ки­ев­ско­го Со­фий­ско­го со­бо­ра, а так­же на совре­мен­ной ей ви­зан­тий­ской ми­ни­а­тю­ре, в ли­це­вой ру­ко­пи­си Хро­ни­ки Иоан­на Ски­ли­цы из Мад­рид­ской на­цио­наль­ной биб­лио­те­ки. Гре­че­ская над­пись, со­про­вож­да­ю­щая ми­ни­а­тю­ру, на­зы­ва­ет Оль­гу «ар­хон­тес­сою (то есть вла­ды­чи­цей) рус­сов», «же­ною, Эль­гою по име­ни, ко­то­рая при­шла к ца­рю Кон­стан­ти­ну и бы­ла кре­ще­на». Кня­ги­ня изо­бра­же­на в осо­бом го­лов­ном убо­ре, «как но­во­кре­ще­ная хри­сти­ан­ка и по­чет­ная диа­ко­нис­са Рус­ской Церк­ви». Ря­дом с ней в та­ком же убо­ре но­во­кре­ще­ной – Ма­луша († 1001), впо­след­ствии мать свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го Вла­ди­ми­ра (па­мять 15 июля).

Та­ко­го нена­вист­ни­ка рус­ских, ка­ким был им­пе­ра­тор Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный, непро­сто бы­ло за­ста­вить сде­лать­ся крест­ным от­цом «ар­хон­тес­сы Ру­си». В рус­ской ле­то­пи­си со­хра­ни­лись рас­ска­зы о том, как ре­ши­тель­но и на рав­ных раз­го­ва­ри­ва­ла Оль­га с им­пе­ра­то­ром, удив­ляя гре­ков ду­хов­ной зре­ло­стью и го­судар­ствен­ной муд­ро­стью, по­ка­зы­вая, что рус­ско­му на­ро­ду как раз под си­лу вос­при­нять и умно­жить выс­шие свер­ше­ния гре­че­ско­го ре­ли­ги­оз­но­го ге­ния, луч­шие пло­ды ви­зан­тий­ской ду­хов­но­сти и куль­ту­ры. Так свя­той Оль­ге уда­лось мир­ным пу­тем «взять Ца­рь­град», че­го до нее не смог сде­лать ни один пол­ко­во­дец. По сви­де­тель­ству ле­то­пи­си, сам им­пе­ра­тор вы­нуж­ден был при­знать, что «пе­ре­клю­ка­ла» (пе­ре­хит­ри­ла) его Оль­га, а на­род­ная па­мять, со­еди­нив пре­да­ния о ве­щем Оле­ге и муд­рой Оль­ге, за­пе­чат­ле­ла эту ду­хов­ную по­бе­ду в бы­лин­ном ска­за­нии «О взя­тии Ца­ря­гра­да кня­ги­ней Оль­гой».

Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный в сво­ем со­чи­не­нии «О це­ре­мо­ни­ях ви­зан­тий­ско­го дво­ра», до­шед­шем до нас в един­ствен­ном спис­ке, оста­вил по­дроб­ное опи­са­ние це­ре­мо­ний, со­про­вож­дав­ших пре­бы­ва­ние свя­той Оль­ги в Кон­стан­ти­но­по­ле. Он опи­сы­ва­ет тор­же­ствен­ный при­ем в зна­ме­ни­той па­ла­те Магнавре, под пе­ние брон­зо­вых птиц и ры­ча­ние мед­ных львов, ку­да Оль­га яви­лась с огром­ной сви­той из 108 че­ло­век (не счи­тая лю­дей из дру­жи­ны Свя­то­сла­ва), и пе­ре­го­во­ры в бо­лее уз­ком кру­гу в по­ко­ях им­пе­ра­три­цы, и па­рад­ный обед в за­ле Юс­ти­ни­а­на, где по сте­че­нию об­сто­я­тельств про­мыс­ли­тель­но встре­ти­лись за од­ним сто­лом че­ты­ре «го­судар­ствен­ных да­мы»: ба­буш­ка и мать свя­то­го рав­ноап­о­столь­но­го Вла­ди­ми­ра (свя­тая Оль­га и ее спут­ни­ца Ма­луша) с ба­буш­кой и ма­те­рью его бу­ду­щей су­пру­ги Ан­ны (им­пе­ра­три­ца Еле­на и ее невест­ка Фе­о­фа­но). Прой­дет немно­гим бо­лее по­лу­ве­ка, и в Де­ся­тин­ном хра­ме Свя­той Бо­го­ро­ди­цы в Ки­е­ве бу­дут ря­дом сто­ять мра­мор­ные гроб­ни­цы свя­той Оль­ги, свя­то­го Вла­ди­ми­ра и бла­жен­ной «ца­ри­цы Ан­ны».

Во вре­мя од­но­го из при­е­мов, рас­ска­зы­ва­ет Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный, рус­ской кня­гине бы­ло под­не­се­но зо­ло­тое, укра­шен­ное кам­ня­ми блю­до. Свя­тая Оль­га по­жерт­во­ва­ла его в риз­ни­цу Со­фий­ско­го со­бо­ра, где его ви­дел и опи­сал в на­ча­ле ХIII ве­ка рус­ский ди­пло­мат Доб­ры­ня Яд­рей­ко­вич, впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Нов­го­род­ский Ан­то­ний: «Блю­до ве­ли­ко зла­то слу­жеб­ное Оль­ги Рус­ской, ко­гда взя­ла дань, хо­див­ши в Ца­рь­град; во блю­де же Оль­жине ка­мень дра­гий, на том же ка­ме­ни на­пи­сан Хри­стос».

Впро­чем, лу­ка­вый им­пе­ра­тор, со­об­щив столь­ко по­дроб­но­стей, как бы в от­мест­ку за то, что «пе­ре­клю­ка­ла его Оль­га», за­дал нелег­кую за­гад­ку ис­то­ри­кам Рус­ской Церк­ви. Де­ло в том, что пре­по­доб­ный Нестор Ле­то­пи­сец рас­ска­зы­ва­ет в «По­ве­сти вре­мен­ных лет» о Кре­ще­нии Оль­ги под 6463 (955 или 954) го­дом, и это со­от­вет­ству­ет сви­де­тель­ству ви­зан­тий­ской хро­ни­ки Кед­ри­на. Дру­гой рус­ский цер­ков­ный пи­са­тель ХI ве­ка, Иа­ков Мних, в сло­ве «Па­мять и по­хва­ла Вла­ди­ми­ру… и как кре­сти­лась баб­ка Вла­ди­ми­ра Оль­га», го­во­ря о кон­чине свя­той кня­ги­ни († 969), от­ме­ча­ет, что она про­жи­ла хри­сти­ан­кой пят­на­дцать лет, и от­но­сит тем са­мым вре­мя Кре­ще­ния к 954 го­ду, что то­же сов­па­да­ет с точ­но­стью до несколь­ко ме­ся­цев с ука­за­ни­ем Несто­ра. Меж­ду тем Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный, опи­сы­вая пре­бы­ва­ние Оль­ги в Кон­стан­ти­но­по­ле и на­зы­вая точ­ные да­ты устро­ен­ных им в ее честь при­е­мов, с несо­мнен­но­стью да­ет по­нять, что все это про­ис­хо­ди­ло в 957 го­ду. Для при­ми­ре­ния дан­ных ле­то­пи­си, с од­ной сто­ро­ны, и по­ка­за­ний Кон­стан­ти­на, с дру­гой, рус­ским цер­ков­ным ис­то­ри­кам при­шлось пред­по­ла­гать од­но из двух: ли­бо свя­тая Оль­га для про­дол­же­ния пе­ре­го­во­ров с им­пе­ра­то­ром в 957 го­ду при­е­ха­ла в Кон­стан­ти­но­поль уже во вто­рой раз, ли­бо она кре­сти­лась во­об­ще не в Ца­рь­гра­де, а в Ки­е­ве в 954 го­ду и един­ствен­ное свое па­лом­ни­че­ство в Ви­зан­тию со­вер­ши­ла, уже бу­дучи хри­сти­ан­кой. Пер­вое пред­по­ло­же­ние бо­лее ве­ро­ят­но.

Что ка­са­ет­ся непо­сред­ствен­но ди­пло­ма­ти­че­ско­го ис­хо­да пе­ре­го­во­ров, у свя­той Оль­ги бы­ли ос­но­ва­ния остать­ся недо­воль­ной ими. До­бив­шись успе­ха в во­про­сах о рус­ской тор­гов­ле в пре­де­лах им­пе­рии и под­твер­жде­нии мир­но­го до­го­во­ра с Ви­зан­ти­ей, за­клю­чен­но­го Иго­рем в 944 го­ду, она не смог­ла, од­на­ко, скло­нить им­пе­ра­то­ра к двум важ­ным для Ру­си со­гла­ше­ни­ям: о ди­на­сти­че­ском бра­ке Свя­то­сла­ва с ви­зан­тий­ской ца­рев­ной и об усло­ви­ях вос­ста­нов­ле­ния су­ще­ство­вав­шей при Ас­коль­де пра­во­слав­ной мит­ро­по­лии в Ки­е­ве. Ее недо­воль­ство ис­хо­дом мис­сии яв­ствен­но зву­чит в от­ве­те, ко­то­рый она да­ла уже по воз­вра­ще­нии на ро­ди­ну при­слан­ным от им­пе­ра­то­ра по­слам. На за­прос им­пе­ра­то­ра от­но­си­тель­но обе­щан­ной во­ен­ной по­мо­щи свя­тая Оль­га через по­слов рез­ко от­ве­ти­ла: «Ес­ли ты так же по­сто­ишь у ме­ня в По­чайне, как я в Су­ду, то то­гда дам те­бе во­ев в по­мощь».

Вме­сте с тем, несмот­ря на неуда­чу ста­ра­ний об учре­жде­нии на Ру­си цер­ков­ной иерар­хии, свя­тая Оль­га, став хри­сти­ан­кой, рев­ност­но пре­да­ва­лась по­дви­гам хри­сти­ан­ско­го бла­го­ве­стия сре­ди языч­ни­ков и цер­ков­но­го стро­и­тель­ства: «тре­би­ща бе­сов­ская со­кру­ши и на­ча жи­ти о Хри­сте Иису­се». Она воз­дви­га­ет хра­мы: свя­ти­те­ля Ни­ко­лая и Свя­той Со­фии в Ки­е­ве, Бла­го­ве­ще­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы – в Ви­теб­ске, Свя­той Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы – во Пско­ве. Псков с то­го вре­ме­ни на­зы­ва­ет­ся в ле­то­пи­сях До­мом Свя­той Тро­и­цы. Храм, по­стро­ен­ный Оль­гой над ре­кой Ве­ли­кой, на ме­сте, ука­зан­ном ей, по сви­де­тель­ству ле­то­пис­ца, свы­ше «Лу­чом Три­си­я­тель­но­го Бо­же­ства», про­сто­ял бо­лее по­лу­то­ра ве­ков. В 1137 го­ду свя­той князь Все­во­лод-Гав­ри­ил († 1138, па­мять 11 фев­ра­ля) за­ме­нил де­ре­вян­ный храм ка­мен­ным, ко­то­рый был пе­ре­стро­ен, в свою оче­редь, в 1З63 го­ду и сме­нен, на­ко­нец, до­ныне су­ще­ству­ю­щим Тро­иц­ким со­бо­ром.

И дру­гой важ­ней­ший па­мят­ник рус­ско­го «мо­ну­мен­таль­но­го бо­го­сло­вия», как на­зы­ва­ют неред­ко цер­ков­ное зод­че­ство, свя­зан с име­нем свя­той рав­ноап­о­столь­ной Оль­ги – храм Со­фии Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей в Ки­е­ве, за­ло­жен­ный вско­ре по воз­вра­ще­нии ее из Ца­рь­гра­да и освя­щен­ный 11 мая 960 го­да. Этот день от­ме­чал­ся впо­след­ствии в Рус­ской Церк­ви как осо­бый цер­ков­ный празд­ник.

В ме­ся­це­сло­ве пер­га­мен­но­го Апо­сто­ла 1307 го­да под 11 мая за­пи­са­но: «В тот же день освя­ще­ние Свя­той Со­фии в Ки­е­ве в ле­то 6460». Да­та па­мя­ти, по мне­нию цер­ков­ных ис­то­ри­ков, ука­за­на по так на­зы­ва­е­мо­му «ан­тио­хий­ско­му», а не по об­ще­при­ня­то­му кон­стан­ти­но­поль­ско­му ле­то­ис­чис­ле­нию и со­от­вет­ству­ет 960 го­ду от Рож­де­ства Хри­сто­ва.

Свя­тая Оль­га неда­ром по­лу­чи­ла в Кре­ще­нии имя свя­той рав­ноап­о­столь­ной Еле­ны, об­рет­шей Чест­ное Дре­во Кре­ста Хри­сто­ва в Иеру­са­ли­ме. Глав­ной свя­ты­ней но­во­со­здан­но­го Со­фий­ско­го хра­ма стал Свя­той Крест, при­не­сен­ный но­вой Еле­ной из Ца­рь­гра­да и по­лу­чен­ный ею в бла­го­сло­ве­ние от Кон­стан­ти­но­поль­ско­го пат­ри­ар­ха. Крест, по пре­да­нию, был вы­ре­зан из цель­но­го кус­ка Жи­во­тво­ря­ще­го Дре­ва Гос­под­ня. На кре­сте бы­ла над­пись: «Об­но­ви­ся Рус­ская зем­ля Свя­тым Кре­стом, его же при­я­ла Оль­га, бла­го­вер­ная кня­ги­ня».

Свя­тая Оль­га мно­го сде­ла­ла для уве­ко­ве­че­ния па­мя­ти пер­вых рус­ских ис­по­вед­ни­ков име­ни Хри­сто­ва: над мо­ги­лой Ас­коль­да воз­двиг­ла Ни­коль­ский храм, где, по неко­то­рым све­де­ни­ям, са­ма бы­ла впо­след­ствии по­хо­ро­не­на, над мо­ги­лой Ди­ра – вы­ше­на­зван­ный Со­фий­ский со­бор, ко­то­рый, про­сто­яв пол­ве­ка, сго­рел в 1017 го­ду. Яро­слав Муд­рый на этом ме­сте по­стро­ил поз­же, в 1050 го­ду, цер­ковь свя­той Ири­ны, а свя­ты­ни Со­фий­ско­го Оль­ги­на хра­ма пе­ре­нес в ка­мен­ный храм то­го же име­ни – до­ныне сто­я­щую Со­фию Ки­ев­скую, за­ло­жен­ную в 1017 го­ду и освя­щен­ную око­ло 1030 го­да. В Про­ло­ге ХIII ве­ка об Оль­ги­ном кре­сте ска­за­но: «иже ныне сто­ит в Ки­е­ве во Свя­той Со­фии в ал­та­ре на пра­вой сто­роне». Раз­граб­ле­ние ки­ев­ских свя­тынь, про­дол­жен­ное по­сле мон­го­лов ли­тов­ца­ми, ко­то­рым го­род до­стал­ся в 1341 го­ду, не по­ща­ди­ло и его. При Ягай­ле в пе­ри­од Люб­лин­ской унии, объ­еди­нив­шей в 1384 го­ду Поль­шу и Лит­ву в од­но го­су­дар­ство, Оль­гин крест был по­хи­щен из Со­фий­ско­го со­бо­ра и вы­ве­зен ка­то­ли­ка­ми в Люб­лин. Даль­ней­шая судь­ба его неиз­вест­на.

Но сре­ди бо­яр и дру­жин­ни­ков в Ки­е­ве на­шлось нема­ло лю­дей, ко­то­рые, по сло­ву Со­ло­мо­на, «воз­не­на­ви­де­ли Пре­муд­рость», как и свя­тую кня­ги­ню Оль­гу, стро­ив­шую Ей хра­мы. Рев­ни­те­ли язы­че­ской ста­ри­ны все сме­лее под­ни­ма­ли го­ло­ву, с на­деж­дой взи­рая на под­рас­тав­ше­го Свя­то­сла­ва, ре­ши­тель­но от­кло­нив­ше­го уго­во­ры ма­те­ри при­нять хри­сти­ан­ство и да­же гне­вав­ше­го­ся на нее за это. Нуж­но бы­ло спе­шить с за­ду­ман­ным де­лом Кре­ще­ния Ру­си. Ко­вар­ство Ви­зан­тии, не по­же­лав­шей дать Ру­си хри­сти­ан­ство, бы­ло на ру­ку языч­ни­кам. В по­ис­ках ре­ше­ния свя­тая Оль­га об­ра­ща­ет взо­ры на за­пад. Ни­ка­ко­го про­ти­во­ре­чия здесь нет. Свя­тая Оль­га († 969) при­над­ле­жа­ла еще к нераз­де­лен­ной Церк­ви и вряд ли име­ла воз­мож­ность вни­кать в бо­го­слов­ские тон­ко­сти гре­че­ско­го и ла­тин­ско­го ве­ро­уче­ния. Про­ти­во­сто­я­ние За­па­да и Во­сто­ка пред­став­ля­лось ей преж­де все­го по­ли­ти­че­ским со­пер­ни­че­ством, вто­ро­сте­пен­ным по срав­не­нию с на­сущ­ной за­да­чей – со­зда­ни­ем Рус­ской Церк­ви, хри­сти­ан­ским про­све­ще­ни­ем Ру­си.

Под 959 го­дом немец­кий хро­нист, име­ну­е­мый «про­дол­жа­тель Ре­ги­но­на», за­пи­сы­ва­ет: «при­шли к ко­ро­лю по­слы Еле­ны, ко­роле­вы рус­сов, ко­то­рая кре­ще­на в Кон­стан­ти­но­по­ле, и про­си­ли по­свя­тить для се­го на­ро­да епи­ско­па и свя­щен­ни­ков». Ко­роль От­тон, бу­ду­щий ос­но­ва­тель Гер­ман­ской им­пе­рии, охот­но от­клик­нул­ся на прось­бу Оль­ги, но по­вел де­ло не спе­ша, с чи­сто немец­кой ос­но­ва­тель­но­стью. Лишь на Рож­де­ство сле­ду­ю­ще­го, 960 го­да, епи­ско­пом Рус­ским был по­став­лен Ли­бу­ций, из бра­тии мо­на­сты­ря свя­то­го Аль­ба­на в Майн­це. Но он вско­ре умер (15 мар­та 961 го­да). На его ме­сто был по­свя­щен Адаль­берт Трирский, ко­то­ро­го От­тон, «щед­ро снаб­див всем нуж­ным», от­пра­вил, на­ко­нец, в Рос­сию. Труд­но ска­зать, что слу­чи­лось бы, не про­мед­ли ко­роль так дол­го, но ко­гда в 962 го­ду Адаль­берт по­явил­ся в Ки­е­ве, он «не успел ни в чем том, за чем был по­слан, и ви­дел свои ста­ра­ния на­прас­ны­ми». Ху­же то­го, на об­рат­ном пу­ти «неко­то­рые из его спут­ни­ков бы­ли уби­ты, и сам епи­скоп не из­бе­жал смерт­ной опас­но­сти».

Ока­за­лось, что за про­шед­шие два го­да, как и пред­ви­де­ла Оль­га, в Ки­е­ве со­вер­шил­ся окон­ча­тель­ный пе­ре­во­рот в поль­зу сто­рон­ни­ков язы­че­ства и, не став ни пра­во­слав­ной, ни ка­то­ли­че­ской, Русь во­об­ще раз­ду­ма­ла при­ни­мать хри­сти­ан­ство. Язы­че­ская ре­ак­ция про­яви­лась на­столь­ко силь­но, что по­стра­да­ли не толь­ко немец­кие мис­си­о­не­ры, но и неко­то­рые из ки­ев­ских хри­сти­ан, кре­стив­ших­ся с Оль­гой в Ца­рь­гра­де. По при­ка­зу Свя­то­сла­ва был убит пле­мян­ник свя­той Оль­ги Глеб и раз­ру­ше­ны неко­то­рые по­стро­ен­ные ею хра­мы. Ра­зу­ме­ет­ся, здесь не обо­шлось без ви­зан­тий­ской тай­ной ди­пло­ма­тии: на­стро­ен­ные про­тив Оль­ги и встре­во­жен­ные воз­мож­но­стью уси­ле­ния Ру­си за счет со­ю­за с От­то­ном, гре­ки пред­по­чли под­дер­жать языч­ни­ков.

Про­вал мис­сии Адаль­бер­та имел про­мыс­ли­тель­ное зна­че­ние для бу­ду­ще­го Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, из­бе­жав­шей пап­ско­го пле­не­ния. Свя­той Оль­ге оста­ва­лось сми­рить­ся с про­ис­шед­шим и пол­но­стью уй­ти в де­ла лич­но­го бла­го­че­стия, предо­ста­вив браз­ды прав­ле­ния языч­ни­ку Свя­то­сла­ву. С ней по-преж­не­му счи­та­лись, к ее го­судар­ствен­ной муд­ро­сти неиз­мен­но об­ра­ща­лись во всех труд­ных слу­ча­ях. Ко­гда Свя­то­слав от­лу­чал­ся из Ки­е­ва, а он боль­шую часть вре­ме­ни про­во­дил в по­хо­дах и вой­нах, управ­ле­ние го­су­дар­ством вновь вру­ча­лось кня­гине-ма­те­ри. Но во­прос о Кре­ще­нии Ру­си был вре­мен­но снят с по­вест­ки дня, и это, ко­неч­но, огор­ча­ло свя­тую Оль­гу, счи­тав­шую Хри­сто­во бла­го­ве­стие глав­ным де­лом сво­ей жиз­ни.

Она крот­ко пе­ре­но­си­ла скор­би и огор­че­ния, ста­ра­лась по­мо­гать сы­ну в го­судар­ствен­ных и во­ен­ных за­бо­тах, ру­ко­во­дить им в ге­ро­и­че­ских за­мыс­лах. По­бе­ды рус­ско­го вой­ска бы­ли для нее уте­ше­ни­ем, осо­бен­но раз­гром дав­не­го вра­га Рус­ско­го го­су­дар­ства – Ха­зар­ско­го ка­га­на­та. Два­жды, в 965 и в 969 го­ду, про­шли вой­ска Свя­то­сла­ва по зем­лям «нера­зум­ных ха­за­ров», на­все­гда со­кру­шив мо­гу­ще­ство иудей­ских вла­сти­те­лей При­азо­вья и Ниж­не­го По­вол­жья. Сле­ду­ю­щий мощ­ный удар был на­не­сен по му­суль­ман­ской Волж­ской Бол­га­рии, по­том при­шла оче­редь Бол­га­рии Ду­най­ской. Во­семь­де­сят го­ро­дов по Ду­наю бы­ло взя­то ки­ев­ски­ми дру­жи­на­ми. Од­но бес­по­ко­и­ло Оль­гу: как бы, увлек­шись вой­ной на Бал­ка­нах, Свя­то­слав не за­был о Ки­е­ве.

Вес­ной 969 го­да Ки­ев оса­ди­ли пе­че­не­ги: «и нель­зя бы­ло вы­ве­сти ко­ня на­по­ить, сто­я­ли пе­че­не­ги на Лы­бе­ди». Рус­ское вой­ско бы­ло да­ле­ко, на Ду­нае. По­слав к сы­ну гон­цов, свя­тая Оль­га са­ма воз­гла­ви­ла обо­ро­ну сто­ли­цы. Свя­то­слав, по­лу­чив из­ве­стие, вско­ре при­ска­кал в Ки­ев, «при­вет­ство­вал мать свою и де­тей и со­кру­шал­ся, что слу­чи­лось с ни­ми от пе­че­не­гов». Но, раз­гро­мив ко­чев­ни­ков, во­ин­ству­ю­щий князь вновь стал го­во­рить ма­те­ри: «Не лю­бо мне си­деть в Ки­е­ве, хо­чу жить в Пе­ре­я­с­лав­це на Ду­нае – там се­ре­ди­на зем­ли мо­ей». Свя­то­слав меч­тал о со­зда­нии огром­ной Рус­ской дер­жа­вы от Ду­ная до Вол­ги, ко­то­рая объ­еди­ни­ла бы Русь, Бол­га­рию, Сер­бию, При­чер­но­мо­рье и При­азо­вье и про­стер­ла свои пре­де­лы до са­мо­го Ца­рь­гра­да. Муд­рая Оль­га по­ни­ма­ла, что при всем му­же­стве и от­ва­ге рус­ских дру­жин им не спра­вить­ся с древ­ней им­пе­ри­ей ро­ме­ев, Свя­то­сла­ва жда­ла неуда­ча. Но сын не слу­шал предо­сте­ре­же­ний ма­те­ри. То­гда свя­тая Оль­га ска­за­ла: «Ви­дишь, я боль­на. Ку­да хо­чешь уй­ти от ме­ня? Ко­гда по­хо­ро­нишь ме­ня, от­прав­ляй­ся ку­да за­хо­чешь».

Дни ее бы­ли со­чте­ны, тру­ды и скор­би по­до­рва­ли ее си­лы. 11 июля 969 го­да свя­тая Оль­га скон­ча­лась, «и пла­ка­ли по ней пла­чем ве­ли­ким сын ее, и вну­ки, и все лю­ди». По­след­ние го­ды, сре­ди тор­же­ства язы­че­ства, ей, ко­гда-то гор­дой вла­ды­чи­це, кре­стив­шей­ся от пат­ри­ар­ха в сто­ли­це пра­во­сла­вия, при­хо­ди­лось тай­но дер­жать при се­бе свя­щен­ни­ка, чтобы не вы­звать но­вой вспыш­ки ан­ти­хри­сти­ан­ско­го фа­на­тиз­ма. Но пе­ред смер­тью, вновь об­ре­тя преж­нюю твер­дость и ре­ши­мость, она за­пре­ти­ла со­вер­шать над ней язы­че­ские триз­ны и за­ве­ща­ла от­кры­то по­хо­ро­нить ее по пра­во­слав­но­му об­ря­ду. Пре­сви­тер Гри­го­рий, ко­то­рый был с нею в 957 го­ду в Кон­стан­ти­но­по­ле, в точ­но­сти вы­пол­нил ее за­ве­ща­ние.

Свя­тая Оль­га жи­ла, умер­ла и по­гре­бе­на бы­ла как хри­сти­ан­ка. «И та­ко по­жив­ши и доб­ре сла­вя­щи Бо­га в Тро­и­це, От­ца и Сы­на и Свя­то­го Ду­ха, по­чи в бла­зии ве­ре, скон­ча жи­тие свое с ми­ром о Хри­сте Иису­се, Гос­по­де на­шем». Как свой про­ро­че­ский за­вет по­сле­ду­ю­щим по­ко­ле­ни­ям, она с глу­бо­ким хри­сти­ан­ским сми­ре­ни­ем ис­по­ве­да­ла свою ве­ру о сво­ем на­ро­де: «Во­ля Бо­жия да бу­дет! Аще вос­хо­щет Бог по­ми­ло­ва­ти ро­ду мо­е­го Зем­ли Рус­кия, да воз­ло­жит на серд­це им об­ра­ти­ти­ся к Бо­гу, яко­же и мене Бог сие да­ро­ва».

Бог про­сла­вил свя­тую тру­же­ни­цу пра­во­сла­вия, «на­чаль­ни­цу ве­ры» в Рус­ской зем­ле, чу­де­са­ми и нетле­ни­ем мо­щей. Иа­ков Мних († 1072) через сто лет по­сле ее смер­ти пи­сал в сво­ей «Па­мя­ти и по­хва­ле Вла­ди­ми­ру»: «Бог про­сла­ви те­ло ра­бы Сво­ей Оле­ны, и есть в гро­бе те­ло ее чест­ное, и нераз­ру­ши­мое пре­бы­ва­ет и до сих дней. Бла­жен­ная кня­ги­ня Оль­га про­сла­ви­ла Бо­га все­ми де­ла­ми сво­и­ми доб­ры­ми, и Бог про­сла­вил ее». При свя­том кня­зе Вла­ди­ми­ре, по неко­то­рым дан­ным, в 1007 го­ду, мо­щи свя­той Оль­ги бы­ли пе­ре­не­се­ны в Де­ся­тин­ный храм Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и по­ло­же­ны в спе­ци­аль­ном сар­ко­фа­ге, в ка­ких при­ня­то бы­ло класть мо­щи свя­тых на пра­во­слав­ном Во­сто­ке. «И ино чу­до слы­ши­те о ней: гроб ка­мен мал в церк­ви Свя­тыя Бо­го­ро­ди­цы, ту цер­ковь со­здал бла­жен­ный князь Вла­ди­мир, и есть гроб бла­жен­ныя Оль­ги. И на вер­ху гро­ба окон­це со­тво­ре­но – да ви­де­ти те­ло бла­жен­ныя Оль­ги ле­жа­ще це­ло». Но не всем бы­ло яв­ле­но чу­до нетле­ния мо­щей рав­ноап­о­столь­ной кня­ги­ни: «Иже с ве­рою при­дет, от­во­рит­ся окон­це, и ви­дит чест­ное те­ло ле­жа­ще це­ло и ди­вит­ся чу­ду та­ко­во­му – то­ли­ко лет в гро­бе ле­жа­ще те­лу нераз­ру­шив­ше­му­ся. До­стой­но по­хва­лы вся­кой те­ло то чест­ное: в гро­бе це­ло, яко спя, по­чи­ва­ет. А дру­гим, иже не с ве­рою при­хо­дят, не от­во­рит­ся окон­це гроб­ное, и не ви­дет те­ла то­го чест­но­го, но толь­ко гроб».

Так и по кон­чине свя­тая Оль­га про­по­ве­до­ва­ла веч­ную жизнь и вос­кре­се­ние, на­пол­няя ра­до­стью ве­ру­ю­щих и вра­зум­ляя неве­ру­ю­щих. Бы­ла она, по сло­вам пре­по­доб­но­го Несто­ра Ле­то­пис­ца, «пред­те­ку­щая хри­сти­ан­ской зем­ли, аки ден­ни­ца пред солн­цем и аки за­ря пред све­том».

Свя­той рав­ноап­о­столь­ный ве­ли­кий князь Вла­ди­мир, воз­но­ся свое бла­го­да­ре­ние Бо­гу в день Кре­ще­ния Ру­си, сви­де­тель­ство­вал от ли­ца сво­их совре­мен­ни­ков о свя­той рав­ноап­о­столь­ной Оль­ге зна­ме­на­тель­ны­ми сло­ва­ми: «Бла­го­сло­ви­ти тя хо­тят сы­но­ве ру­стии, и в по­след­ний род внук тво­их».

[/spoiler]

[spoiler]

Основатель Киево-Печерской Лавры святой Антоний родился в начале XI века в городе Любече (вблизи Чернигова) и в Крещении был назван Антипой. С юных лет он почувствовал влечение к высшей духовной жизни и по внушению свыше решился идти на Афон. В одной из Афонских обителей он принял постриг и начал уединенную жизнь в пещере близ этого монастыря, которую до сих пор показывают. Когда он приобрел в своих подвигах духовную опытность, игумен дал ему послушание, чтобы он шел на Русь и насадил иночество в этой новопросвещенной христианской стране. Антоний повиновался. Когда преподобный Антоний пришел в Киев, здесь было уже несколько монастырей, основанных по желанию князей греками. Но святой Антоний не избрал ни одного из них, поселился в двухсаженной пещере, выкопанной пресвитером Иларионом. Это было в 1051 г. Здесь святой Антоний продолжал подвиги строгой иноческой жизни, которыми славился на Афоне: пищей его были черный хлеб через день и вода в крайне умеренном количестве. Вскоре слава о нем разнеслась не только по Киеву, но и по другим русским городам. Многие приходили к нему за духовным советом и благословением. Некоторые стали проситься к нему на жительство. Первым был принят некто Никон, саном иерей, вторым преподобный Феодосий.

Преподобный Феодосий провел свою молодость в Курске, где жили его родители. С ранних лет он обнаружил благочестивое настроение духа: каждый день он бывал в храме, прилежно читал слово Божие, отличался скромностью, смирением и другими добрыми качествами. Узнав, что в храме иногда не служат литургию из-за недостатка просфор, он решил сам заняться этим делом: покупал пшеницу, своими руками молол и испеченные просфоры приносил в церковь.

За эти подвиги он терпел много неприятностей от матери, которая горячо его любила, но не сочувствовала его стремлениям. Услышав однажды в церкви слова Господни: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня» (Мф.10:37), он решился оставить и мать (отец уже умер), и родной город и явился в Киев к преподобному Антонию. «Видишь ли, чадо, – спросил его Антоний, – что пещера моя скромна и тесна?» – «Сам Бог привел меня к тебе, – ответил Феодосий, – буду исполнять то, что ты мне повелишь».

Когда число сподвижников преп. Антония возросло до 12, он удалился на соседнюю гору, вырыл себе здесь пещеру и стал подвизаться в затворе. Феодосий остался на прежнем месте; скоро он был избран братией во игумена и начал стараться об учреждении правильного общежития по уставу цареградского Студийского монастыря. Главные черты учрежденного им общежития были следующие: все имущество у братии должно быть общее, время проводилось в непрестанных трудах; труды разделялись по силе каждого игуменом; каждое дело начиналось молитвой и благословением старшего; помыслы открывались игумену, который был истинным руководителем всех ко спасению. Преподобный Феодосий часто обходил келлии и наблюдал, нет ли у кого чего лишнего и чем занимается братия. Часто и ночью он приходил к двери келлий и, если слышал разговор двух или трех иноков, сошедшихся вместе, то ударял жезлом в дверь, а утром обличал виновных. Сам преподобный был во всем примером для братии: носил воду, рубил дрова, работал в пекарне, носил самую простую одежду, прежде всех приходил в церковь и на монастырские работы. Кроме аскетических подвигов, преп. Феодосий отличался великим милосердием к бедным и любовью к духовному просвещению и старался расположить к ним и свою братию. В обители он устроил особый дом для жительства нищих, слепых, хромых, расслабленных и на содержание их уделял десятую долю монастырских доходов.

Кроме того, каждую субботу отсылал целый воз хлеба заключенным в темницах. Из сочинений преподобного Феодосия известны: два поучения к народу, десять поучений к инокам, два послания к великому князю Изяславу и две молитвы.

Основанная преподобным Антонием и устроенная преподобным Феодосием Киево-Печерская обитель сделалась образцом для других монастырей и имела великое значение для развития Русской церкви. Из ее стен выходили знаменитые архипастыри, ревностные проповедники веры и замечательные писатели. Из святителей, пострижеников Киево-Печерской обители, особенно известны святые Леонтий и Исаия (епископы Ростовские), Нифонт (епископ Новгородский), преподобный Кукша (просветитель вятичей), писатели преп. Нестор Летописец и Симон.

[/spoiler]

АКАФИСТ ПРЕПОДОБНОМУ АНТОНИЮ ПЕЧЕРСКОМУ

[spoiler]

1 ок­тяб­ря 1552 го­да, в празд­ник По­кро­ва Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, но­чью, Иоанн IV, пред­во­ди­тель рус­ских во­и­нов, го­то­вив­ших­ся к ре­ши­тель­но­му штур­му та­тар­ской Ка­за­ни, вдруг услы­шал бла­го­вест мос­ков­ских ко­ло­ко­лов. Царь по­нял, что это – зна­ме­ние ми­ло­сти Бо­жи­ей: по мо­лит­вам Взбран­ной Во­е­во­ды Гос­подь вос­хо­тел об­ра­тить к Се­бе на­род ка­зан­ский.

По­ко­ре­ни­ем Ка­за­ни под по­кро­вом Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы бы­ло за­вер­ше­но де­ло, на­ча­тое в 1164 го­ду свя­тым кня­зем Ан­дре­ем Бо­го­люб­ским († 1174; па­мять 4 июля). Вол­га – глав­ный вод­ный путь стра­ны – ста­ла рус­ской ре­кой. Из та­тар­ско­го пле­на бы­ло осво­бож­де­но 60 000 рус­ских лю­дей. На­ча­лось про­све­ще­ние та­тар све­том Еван­гель­ской ис­ти­ны. Яви­лись пер­вые му­че­ни­ки – свя­тые Петр и Сте­фан (па­мять 24 мар­та). Но­во­учре­жден­ная Ка­зан­ская епар­хия во­шла в со­став Рус­ской Церк­ви и вско­ре про­си­я­ла сво­и­ми ар­хи­епи­ско­па­ми: свя­ти­те­лем Гу­ри­ем († 1563; па­мять 5 де­каб­ря) и свя­ти­те­лем Гер­ма­ном († 1567; па­мять 6 но­яб­ря).

Но осо­бен­но спо­соб­ство­ва­ло воз­вы­ше­нию Пра­во­сла­вия сре­ди волж­ских ма­го­ме­тан яв­ле­ние в го­ро­де Ка­за­ни 8 июля 1579 го­да чу­до­твор­ной ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри.

Труд­но шло де­ло про­по­ве­ди Еван­ге­лия в по­ко­рен­ном цар­стве сре­ди за­ко­ре­не­лых му­суль­ман и языч­ни­ков. Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца, по­кро­ви­тель­ни­ца про­по­вед­ни­ков Сло­ва Бо­жия, еще в зем­ной Сво­ей жиз­ни раз­де­ляв­шая со свя­ты­ми Апо­сто­ла­ми бла­го­вест­ни­че­ские тру­ды, ви­дя ста­ра­ния рус­ских мис­си­о­не­ров, не за­мед­ли­ла по­слать им Небес­ную по­мощь, явив Свою чу­до­твор­ную ико­ну.

28 июня 1579 го­да страш­ный по­жар, на­чав­ший­ся око­ло церк­ви свя­ти­те­ля Ни­ко­лая Туль­ско­го, ис­тре­бил часть го­ро­да и об­ра­тил в пе­пел по­ло­ви­ну Ка­зан­ско­го Крем­ля. Зло­рад­ство­ва­ли по­клон­ни­ки Ма­го­ме­та, ду­мая, что Бог про­гне­вал­ся на хри­сти­ан. «Ве­ра Хри­сто­ва, – го­во­рит ле­то­пи­сец, – сде­ла­лась прит­чею и по­ру­га­ни­ем». Но по­жар в Ка­за­ни явил­ся пред­зна­ме­но­ва­ни­ем окон­ча­тель­но­го па­де­ния ис­ла­ма и утвер­жде­ния Пра­во­сла­вия на всей зла­то­ор­дын­ской зем­ле, бу­ду­щем Во­сто­ке Рус­ско­го го­су­дар­ства.

Го­род вско­ре на­чал вста­вать из ру­ин. Вме­сте с дру­ги­ми по­го­рель­ца­ми, неда­ле­ко от ме­ста на­ча­ла по­жа­ра стро­ил дом стре­лец Да­ни­ил Ону­чин. Его де­вя­ти­лет­ней до­че­ри Мат­роне яви­лась в сон­ном ви­де­нии Бо­жия Ма­терь и по­ве­ле­ла до­стать Ее ико­ну, за­ры­тую в зем­ле еще при гос­под­стве му­суль­ман тай­ны­ми ис­по­вед­ни­ка­ми Пра­во­сла­вия. На сло­ва де­воч­ки не об­ра­ти­ли вни­ма­ния. Три­жды яв­ля­лась Бо­го­ро­ди­ца и ука­зы­ва­ла ме­сто, где укры­та чу­до­твор­ная ико­на. На­ко­нец, Мат­ро­на со сво­ей ма­те­рью ста­ли рыть в ука­зан­ном ме­сте и об­ре­ли свя­тую ико­ну. На ме­сто чу­дес­но­го об­ре­те­ния при­был во гла­ве ду­хо­вен­ства ар­хи­епи­скоп Иере­мия и пе­ре­нес свя­той об­раз в близ­рас­по­ло­жен­ный храм во имя свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, от­ку­да, по­сле мо­леб­на, пе­ре­нес­ли его с Крест­ным хо­дом в Бла­го­ве­щен­ский со­бор – пер­вый пра­во­слав­ный храм го­ро­да Ка­за­ни, воз­двиг­ну­тый Иоан­ном Гроз­ным. Во вре­мя ше­ствия по­лу­чи­ли ис­це­ле­ние два слеп­ца – Иосиф и Ни­ки­та.

Спи­сок с ико­ны, яв­лен­ной в Ка­за­ни, из­ло­же­ние об­сто­я­тельств ее об­ре­те­ния и опи­са­ние чу­дес бы­ли по­сла­ны в 1579 го­ду в Моск­ву. Царь Иоанн Гроз­ный по­ве­лел устро­ить на ме­сте яв­ле­ния храм в честь Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри, где и по­ме­сти­ли свя­тую ико­ну, и ос­но­вать жен­ский мо­на­стырь. Мат­ро­на и ее мать, по­слу­жив­шие об­ре­те­нию свя­ты­ни, при­ня­ли по­стриг в этой оби­те­ли.

В Ни­коль­ском хра­ме, где был со­вер­шен пер­вый мо­ле­бен пред Ка­зан­ской ико­ной, был в то вре­мя свя­щен­ни­ком бу­ду­щий Пат­ри­арх Ер­мо­ген, свя­ти­тель Мос­ков­ский († 1612; па­мять 17 фев­ра­ля). Через пят­на­дцать лет, в 1594 го­ду, уже бу­дучи мит­ро­по­ли­том Ка­зан­ским, он со­ста­вил ска­за­ние о свя­щен­ных со­бы­ти­ях, оче­вид­цем и участ­ни­ком ко­то­рых был: «По­весть и чу­де­са Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­цы чест­но­го, слав­но­го Ея яв­ле­ния об­ра­за, иже в Ка­за­ни». С боль­шой фак­ти­че­ской точ­но­стью опи­са­ны в по­ве­сти мно­гие слу­чаи ис­це­ле­ния, со­вер­шив­ши­е­ся от чу­до­твор­ной ико­ны по мо­лит­вам ве­ру­ю­щих. Ру­ко­пись «По­ве­сти» – ав­то­граф Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Ер­мо­ге­на – це­ли­ком вос­про­из­ве­де­на в фак­си­миль­ном из­да­нии: Ска­за­ние о чу­до­твор­ной Ка­зан­ской иконе Пре­свя­тыя Бо­го­ро­ди­цы. С пре­ди­сло­ви­ем А. И. Со­болев­ско­го, М., 1912.

Неболь­шая ико­на, об­ре­тен­ная де­воч­кой Мат­ро­ной на недав­но при­со­еди­нен­ной ино­род­че­ской окра­ине Рос­сий­ско­го цар­ства, ста­ла вско­ре все­на­род­ной свя­ты­ней, зна­ме­ни­ем Небес­но­го по­кро­ва Бо­жи­ей Ма­те­ри, яв­лен­но­го всей Рус­ской Церк­ви, ибо ду­ша пра­во­слав­но­го на­ро­да чув­ство­ва­ла осо­бое уча­стие Пре­чи­стой Вла­ды­чи­цы в ис­то­ри­че­ских судь­бах Ро­ди­ны. Не слу­чай­но Ка­зан­ский об­раз яв­ля­ет­ся спис­ком с древ­ней Влахерн­ской ико­ны (празд­но­ва­ние 7 июля) и от­но­сит­ся по ико­но­гра­фи­че­ско­му ти­пу к ико­нам, име­ну­е­мым Оди­гит­рия-Пу­те­во­ди­тель­ни­ца. Мно­го раз «Ма­туш­ка Ка­зан­ская» ука­зы­ва­ла путь к по­бе­де рус­ским пра­во­слав­ным во­и­нам в ис­пол­не­нии их свя­щен­но­го дол­га пе­ред Бо­гом и Ро­ди­ной.

В год яв­ле­ния ее в Ка­за­ни (по дру­гим ис­точ­ни­кам дву­мя го­да­ми поз­же) на­чал­ся зна­ме­ни­тый по­ход «за Ка­зань» (за Ураль­ские го­ры) бла­жен­но­го Гер­ма­на, ка­за­чье­го ата­ма­на Ер­ма­ка Ти­мо­фе­е­ви­ча По­воль­ско­го († 1584), увен­чав­ший­ся при­со­еди­не­ни­ем Си­би­ри. Бла­го­дат­ной энер­гии, из­лу­чен­ной чу­до­твор­ным об­ра­зом, бы­ло до­ста­точ­но, чтобы за несколь­ко де­сят­ков лет рус­ские зем­ле­про­ход­цы-мис­си­о­не­ры про­шли на во­сток, «встречь солн­ца» мно­гие ты­ся­чи ки­ло­мет­ров и в празд­ник По­кро­ва в 1639 го­ду вы­шли в пер­вое пла­ва­ние по Ти­хо­му оке­а­ну, бла­го­вест­вуя спа­се­ние окрест­ным на­ро­дам.

В со­бо­ре Ка­зан­ско­го де­ви­чье­го мо­на­сты­ря ико­на на­хо­ди­лась до на­ча­ла ХХ в., а в 1904 г. Рос­сию по­тряс­ло из­ве­стие о по­хи­ще­нии свя­ты­ни. Свя­то­тат­ствен­ное со­бы­тие про­изо­шло в ночь с 28 на 29 июня 1904 г.

К яв­лен­ной иконе име­лось несколь­ко риз. Празд­нич­ная на­де­ва­лась на Рож­де­ство Хри­сто­во, Пас­ху и в дни празд­но­ва­ния Ка­зан­ской ико­ны, буд­нич­ная, или по­все­днев­ная, – в осталь­ные дни. Празд­нич­ная ри­за бы­ла зо­ло­тая. На нее на­де­ва­лась дру­гая ри­за, ни­зан­ная круп­ным жем­чу­гом, брил­ли­ан­та­ми, изу­мру­да­ми, яхон­та­ми и др. дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми. Буд­нич­ная, не ме­нее дра­го­цен­ная, мос­ков­ской ра­бо­ты, сплошь ни­зан­ная жем­чу­гом, име­ла зо­ло­тые вен­цы с брил­ли­ан­то­вы­ми ро­за­ми, мно­же­ством дру­гих укра­ше­ний и дра­го­цен­ных кам­ней. А в 1767 го­ду им­пе­ра­три­ца Ека­те­ри­на II при­ло­жи­ла к иконе еще и брил­ли­ан­то­вую ко­ро­ну. Ви­ди­мо имен­но из-за та­ко­го оби­лия дра­го­цен­но­стей яв­лен­ная Ка­зан­ская ико­на бы­ла по­хи­ще­на из Ка­зан­ско­го де­ви­чье­го мо­на­сты­ря шай­кой 28-лет­не­го Вар­фо­ло­мея Сто­я­на. Во­ры вско­ре бы­ли пой­ма­ны, и в но­яб­ре 1904 го­да в Ка­за­ни со­сто­ял­ся су­деб­ный про­цесс. Од­на­ко, что ста­ло с чу­до­твор­ной ико­ной, в хо­де след­ствия окон­ча­тель­но вы­яс­нить не уда­лось. На су­де бы­ло вы­ска­за­но мне­ние, что ико­на бы­ла со­жже­на, так как на квар­ти­ре Сто­я­на в пе­чи бы­ли най­де­ны об­го­рев­шие остат­ки икон. Мать со­жи­тель­ни­цы Сто­я­на Ку­че­ро­вой, по­ка­за­ла на су­де, что обе ико­ны бы­ли по­руб­ле­ны и со­жже­ны Сто­я­ном. Сам же Сто­ян от­ри­цал уча­стие и в кра­же, и в уни­что­же­нии ико­ны, со­зна­ва­ясь лишь в по­куп­ке кра­де­ных дра­го­цен­но­стей. Сто­ян и его по­дель­ник Ко­мов бы­ли при­го­во­ре­ны к ли­ше­нию всех прав, иму­ще­ства и к ссыл­ке на ка­торж­ные ра­бо­ты на 12 и 10 лет со­от­вет­ствен­но.

По­те­ря пер­во­на­чаль­но­го об­ра­за не ума­ля­ет бла­го­дат­ной си­лы все­го мно­же­ства спис­ков с Ка­зан­ской ико­ны, через ко­то­рые Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца по­мо­га­ет нам Сво­им хо­да­тай­ством пе­ред Сво­им Сы­ном по пло­ти, а по ипо­ста­си Сы­ном Бо­жи­им, Гос­по­дом на­шим Иису­сом Хри­стом.

Избавление Москвы и России от поляков в 1612 г.

Пра­во­слав­ные во­и­ны и мис­си­о­не­ры шли на во­сток, от­ступ­ни­ки бе­жа­ли на за­пад. Вол­ной са­мо­зван­цев и «во­ров­ских лю­дей» ста­ра­лись за­то­пить Русь в на­ча­ле ХVII сто­ле­тия иезу­и­ты. Про­мыс­лом Бо­жи­им в пе­ри­од поль­ско­го на­ше­ствия (1605–1612), ко­то­рый на­род на­звал «Смут­ным вре­ме­нем», Рус­скую Цер­ковь воз­глав­лял ве­ли­кий ис­по­вед­ник Пра­во­сла­вия – свя­щен­но­му­че­ник Ер­мо­ген, Пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си, по­чи­та­тель Ка­зан­ской ико­ны Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, ав­тор «Ска­за­ния» о ней и Служ­бы ей.

В труд­ные дни, ко­гда Москва бы­ла за­ня­та по­ля­ка­ми, а по стране ши­ри­лись усо­би­цы и нестро­е­ния, непре­клон­ный стра­да­лец за Свя­тую ве­ру и Оте­че­ство, на­хо­дясь под стра­жей, су­мел тай­но от­пра­вить в Ниж­ний Нов­го­род воз­зва­ние: «Пи­ши­те в Ка­зань мит­ро­по­ли­ту Еф­ре­му, пусть по­шлет в пол­ки к бо­ярам и к ка­зац­ко­му вой­ску учи­тель­ную гра­мо­ту, чтобы они креп­ко сто­я­ли за ве­ру, уни­ма­ли гра­беж, со­хра­ня­ли брат­ство, и как обе­ща­лись по­ло­жить ду­ши свои за дом Пре­чи­стой и за чу­до­твор­цев и за ве­ру, так бы и со­вер­ши­ли. Да и во все го­ро­да пи­ши­те… вез­де го­во­ри­те мо­им име­нем». Ни­же­го­род­цы от­клик­ну­лись на при­зыв пер­во­свя­ти­те­ля. Со­бран­ное опол­че­ние воз­гла­вил князь Ди­мит­рий Ми­хай­ло­вич По­жар­ский.

При­со­еди­нив­ши­е­ся к опол­че­нию ка­зан­ские дру­жи­ны при­нес­ли с со­бой спи­сок с Ка­зан­ской чу­до­твор­ной ико­ны, ко­то­рую в Яро­слав­ле пе­ре­да­ли кня­зю Ди­мит­рию. Пре­свя­тая Вла­ды­чи­ца взя­ла опол­че­ние под Свое по­кро­ви­тель­ство, и Ее за­ступ­ле­ни­ем бы­ла спа­се­на Рос­сия.

Огром­ные труд­но­сти ис­пы­ты­ва­ли рус­ские вой­ска: внут­рен­нюю враж­ду, недо­ста­ток ору­жия и про­до­воль­ствия. В осен­нюю непо­го­ду дви­ну­лось рус­ское во­ин­ство на штурм Моск­вы, на­хо­див­шей­ся в ру­ках по­ля­ков.

Трех­днев­ный пост и усерд­ная мо­лит­ва пред Ка­зан­ской ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри при­к­ло­ни­ли Гос­по­да на ми­лость. В оса­жден­ном Крем­ле на­хо­дил­ся в то вре­мя в пле­ну при­быв­ший из Гре­ции, тя­же­ло боль­ной от по­тря­се­ний и пе­ре­жи­ва­ний, ар­хи­епи­скоп Элас­сон­ский Ар­се­ний (впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Суз­даль­ский; † 1626; 13 ап­ре­ля). Но­чью кел­лия свя­ти­те­ля Ар­се­ния вдруг оза­ри­лась Бо­же­ствен­ным све­том, он уви­дел Пре­по­доб­но­го Сер­гия Ра­до­неж­ско­го (па­мять 5 июля и 25 сен­тяб­ря), ко­то­рый ска­зал: «Ар­се­ний, на­ши мо­лит­вы услы­ша­ны; пред­ста­тель­ством Бо­го­ро­ди­цы суд Бо­жий об Оте­че­стве пре­ло­жен на ми­лость; за­ут­ра Москва бу­дет в ру­ках оса­жда­ю­щих и Рос­сия спа­се­на».

Как бы в под­твер­жде­ние ис­тин­но­сти про­ро­че­ства ар­хи­епи­скоп по­лу­чил ис­це­ле­ние от бо­лез­ни. Свя­ти­тель по­слал из­ве­стие об этом ра­дост­ном со­бы­тии рус­ским во­и­нам. На сле­ду­ю­щий день, 22 ок­тяб­ря 1612 го­да, рус­ские вой­ска, во­оду­шев­лен­ные ви­де­ни­ем, одер­жа­ли круп­ную по­бе­ду и взя­ли Ки­тай-го­род, а через 2 дня – Кремль.

В вос­кре­се­нье, 25 ок­тяб­ря, рус­ские дру­жи­ны тор­же­ствен­но, с Крест­ным хо­дом, по­шли в Кремль, неся Ка­зан­скую ико­ну. На Лоб­ном ме­сте Крест­ный ход был встре­чен вы­шед­шим из Крем­ля ар­хи­епи­ско­пом Ар­се­ни­ем, ко­то­рый нес Вла­ди­мир­скую ико­ну Бо­го­ро­ди­цы, со­хра­нен­ную им в пле­ну. По­тря­сен­ный свер­шив­шей­ся встре­чей двух чу­до­твор­ных икон Бо­го­ро­ди­цы, на­род со сле­за­ми мо­лил­ся Небес­ной За­ступ­ни­це.

По из­гна­нии по­ля­ков из Моск­вы князь Ди­мит­рий По­жар­ский, по дан­ным Ни­ко­нов­ской ле­то­пи­си, по­ста­вил свя­тую Ка­зан­скую ико­ну в сво­ей при­ход­ской церк­ви Вве­де­ния во храм Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы, на Лу­бян­ке, в Москве. Поз­же ижди­ве­ни­ем кня­зя-пат­ри­о­та на Крас­ной пло­ща­ди был воз­двиг­нут Ка­зан­ский со­бор. Свя­тая ико­на, быв­шая в вой­сках По­жар­ско­го при осво­бож­де­нии Моск­вы, в 1636 го­ду пе­ре­не­се­на бы­ла в но­во­устро­ен­ный храм. Ныне этот свя­той об­раз на­хо­дит­ся в Бо­го­яв­лен­ском Пат­ри­ар­шем со­бо­ре Моск­вы.

В па­мять осво­бож­де­ния Моск­вы от по­ля­ков уста­нов­ле­но бы­ло со­вер­шать 22 ок­тяб­ря осо­бое празд­но­ва­ние в честь Ка­зан­ской ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри. Сна­ча­ла это празд­но­ва­ние со­вер­ша­лось лишь в Москве, а с 1649 го­да бы­ло сде­ла­но все­рос­сий­ским.

В 1709 го­ду пе­ред Пол­тав­ской бит­вой Петр Ве­ли­кий со сво­им во­ин­ством мо­лил­ся пе­ред ико­ной Ка­зан­ской Бо­жи­ей Ма­те­ри (из се­ла Кап­лу­нов­ки). В 1721 го­ду Петр пе­ре­нес один из спис­ков с Ка­зан­ской ико­ны Бо­го­ро­ди­цы из Моск­вы в Пе­тер­бург, где ико­на вна­ча­ле бы­ла по­став­ле­на в ча­совне, по­том в Алек­сан­дро-Нев­ской Лав­ре, а с 1737 го­да в хра­ме в честь Рож­де­ства Бо­го­ро­ди­цы на Нев­ском про­спек­те. В 1811 го­ду пе­ред Оте­че­ствен­ной вой­ной свя­тая ико­на Небес­ной За­ступ­ни­цы пе­ре­не­се­на в но­во­со­здан­ный Ка­зан­ский со­бор.

В 1812 го­ду Ка­зан­ский об­раз Бо­жи­ей Ма­те­ри осе­нял рус­ских сол­дат, от­ра­зив­ших фран­цуз­ское на­ше­ствие. В празд­ник Ка­зан­ской ико­ны 22 ок­тяб­ря 1812 го­да рус­ские от­ря­ды под пред­во­ди­тель­ством Ми­ло­ра­до­ви­ча и Пла­то­ва раз­би­ли арьер­гард Да­ву. Это бы­ло пер­вое круп­ное по­ра­же­ние фран­цу­зов по­сле ухо­да из Моск­вы, враг по­те­рял 7 ты­сяч че­ло­век. В тот день вы­пал снег, на­ча­лись силь­ные мо­ро­зы, а ар­мия по­ко­ри­те­ля Ев­ро­пы на­ча­ла та­ять.

… Ка­зан­ский со­бор в Пе­тер­бур­ге стро­ил­ся с 1801 по 1811 год – как бы спе­ци­аль­но для то­го, чтобы стать хра­мом-па­мят­ни­ком рус­ской сла­вы в Оте­че­ствен­ной войне 1812 го­да. Ико­но­стас глав­но­го ал­та­ря тон­кой че­кан­ной ра­бо­ты, ис­пол­нен из ста пу­дов се­реб­ра: из них со­рок по­жерт­во­ва­ны хра­му дон­ски­ми ка­за­ка­ми, от­бив­ши­ми в 1812 го­ду это се­реб­ро у фран­цу­зов. Сте­ны со­бо­ра укра­ше­ны тро­фе­я­ми, взя­ты­ми у фран­цу­зов в 1812 го­ду. Вра­же­ские зна­ме­на скло­ни­лись у свя­щен­ной гроб­ни­цы по­гре­бен­но­го в со­бо­ре кня­зя Ми­ха­и­ла Ку­ту­зо­ва-Смо­лен­ско­го, спа­си­те­ля Оте­че­ства. Брон­зо­вые из­ва­я­ния Ку­ту­зо­ва и Барк­лая де Тол­ли сто­ят пе­ред хра­мом у кон­цов ко­лон­на­ды, по­лу­кру­гом об­няв­шей со­бор­ную пло­щадь…

В мно­го­чис­лен­ных чу­до­твор­ных спис­ках с Ка­зан­ской ико­ны про­слав­ля­ет­ся на Ру­си Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­ца, По­кро­ви­тель­ни­ца пра­во­слав­но­го рус­ско­го на­ро­да. Из мно­же­ства икон Бо­го­ро­ди­цы, по­чи­та­е­мых в Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви, ни од­на не рас­про­стра­не­на в та­ком чис­ле, как Ка­зан­ская. Всей Пра­во­слав­ной Русью она свя­то чтит­ся, к ней ча­ще все­го об­ра­ща­ют взо­ры в бе­дах и бо­лез­нях, взы­вая: «За­ступ­ни­це усерд­ная, Ма­ти Гос­по­да Выш­ня­го, за всех мо­ли­ши Сы­на Тво­е­го Хри­ста Бо­га на­ше­го… всем по­лез­ная да­руй и вся спа­си, Бо­го­ро­ди­це Де­во, Ты бо еси Бо­же­ствен­ный по­кров ра­бом Тво­им».

Бла­го­дат­ным осе­не­ни­ем рас­по­ло­жи­лись ико­ны Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы по ли­цу на­шей От­чиз­ны, во­ис­ти­ну об­ра­зуя Небес­ный по­кров. Ее неустан­ным хо­да­тай­ством нис­по­слан­ный Бо­же­ствен­ным Сы­ном, при­нес­шим Се­бя в жерт­ву для спа­се­ния че­ло­ве­че­ства. Древ­ний Вла­ди­мир­ский свя­той об­раз Бо­го­ро­ди­цы хра­нит и бла­го­слов­ля­ет на­ши се­вер­ные пре­де­лы, Смо­лен­ская и По­ча­ев­ская ико­ны ограж­да­ют за­пад, а на во­сток, до края зем­ли си­я­ет лу­ча­ми неиз­быв­ной бла­го­да­ти чу­до­твор­ный Ка­зан­ский об­раз Пре­чи­стой на­шей Ма­те­ри.

[/spoiler]

Влахернская икона Божией Матери обретена в Иерусалиме императрицей Евдокией во времена святителя Ювеналия, Патриарха Иерусалимского (память 2 июля), и преподобного Евфимия Великого (память 20 января). Святая икона была послана в Константинополь, где императрица Пульхерия поставила ее в церкви Влахернской, там же хранилась честная риза Богородицы (празднование 2 июля).

Эту святую икону называют еще Одигитрией, то есть Путеводительницей. Именно с этой иконой Патриарх Сергий (610–631) обходил в 626 году стены Константинополя с молебнами при осаде столицы аварами. В память этой и других побед, одержанных благодаря заступничеству Пресвятой Девы, было установлено ежегодно в субботу пятой седмицы Великого поста совершать праздник Похвалы Пресвятой Богородице («Суббота Акафиста»). Первоначально празднование совершалось только во Влахернском храме в Константинополе. В IХ веке праздник был внесен в устав монастыря преподобного Саввы Освященного и в Студийский устав, а затем включен в Постную Триодь и сделался общим для всей Православной Церкви.

После падения Константинополя в 1453 году, Влахернская икона была перенесена на Афон, а в 1654 году прислана афонскими иноками в дар царю Алексею Михайловичу в Москву, где была помещена в Успенский собор.

Чудотворная икона сделана из восковой мастики и широко почитается среди православных верующих.

[spoiler]

История установления Собора Радонежских святых восходит к середине XVII века. Именно в то время были восстановлены первые списки учеников преподобного Сергия Радонежского, был напечатан «Канон молебен преподобным и богоносным отцом нашим игумену Сергию и ученику его Никону, чудотворцам». Приблизительно к тому же времени относится написание иконы Собора Радонежских святых. Последующие события в установлении Собора Радонежских святых связаны с именем митрополита Московского Филарета. В 1843 году наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Антоний по благословению и под наблюдением митрополита Филарета устроил общежительное отделение Лавры – Гефсиманский скит. 27 сентября 1853 года в скиту была освящена трапезная церковь во имя преподобных Сергия и Никона Радонежских. К летнему празднику обретения мощей преподобного Сергия (18 июля по новому стилю) была составлена «Служба преподобным отцом нашим Сергию и Никону, Радонежским чудотворцам. В храме их, в ските Гефсимании». На протяжении XIV–XX веков сложился Патерик Троице-Сергиевой Лавры, в который входят более семидесяти пяти угодников Божиих, в том числе сродники, ученики и собеседники преподобного Сергия, святые иноки Троице-Сергиевой обители. 11 июня 1981 года наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Иероним освятил новый придел в честь Собора Радонежских святых, устроенный в северной части храма в честь Всех святых, в земле Российской просиявших, что под Успенским собором обители. По благословению святейшего патриарха Московского и всея Руси Пимена было установлено празднование Собора Радонежских святых на следующий день после праздника в честь обретения мощей преподобного Сергия Радонежского – 19 июля. 19 июля 1981 года было впервые совершено торжественное празднование Собора Радонежских святых.

В состав Собора Радонежских святых, возглавляемого преподобным Сергием, вошли его сродники, ученики и собеседники, а также святые иноки Троице-Сергиевой обители. В общей сложности к началу XXI века в Соборе вспоминаются более семидесяти пяти угодников Божиих, в том числе:

Прп. Сергий, игумен Радонежский и всея России чудотворец († 1392; память 5 июля, 25 сентября)

Сродники Прп. Сергия

Прпп. Кирилл и Мария, родители († 1337; память 18 января, 28 сентября)
Прп. Стефан, брат (XIV—XV вв.; память 14 июля)
Свт. Феодор, архиеп. Ростовский, племянник († 1394; память 28 ноября)

Ученики Прп. Сергия

Прп. Авраамий Галичский, Чухломский († 1375; память 20 июля)
Прп. Сильвестр Обнорский († 1379; память 25 апреля)
Прпп. воины-схимонахи Александр Пересвет († 1380) и Андрей Ослябя (XIV в.) (память 7 сентября)
Прп. Леонтий Стромынский († ок. 1380; память 20 июля)
Прп. Илия келарь († 1384, память 29 мая)
Прп. Михей († 1385, память 6 мая)
Прп. Исаакий Молчальник († 1388; память 30 мая)
Прп. Афанасий Железный Посох и Феодосий Череповецкие († ок. 1388; память 25 сентября, 26 ноября)
Прп. Василий Сухий († до 1392; память 1 января)
Прп. Митрофан-игумен, старец († до 1392; память 4 июня)
Прп. Симон, архимандрит, Смоленский († до 1392; память 10 мая)
Прп. Мефодий Пешношский († 1392; память 4 июня, 14 июня)
Прп. Роман Киржачский († 1392; память 29 июля)
Прп. Савва Стромынский († 1392; память 20 июля)
Прп. Игнатий († после 1392; память 20 декабря)
Прп. Макарий († после 1392; память 19 января)
Прп. Симон екклисиарх († после 1392; память 10 мая)
Прп. Андроник Московский († ок. 1395–1404; память 13 июня)
Прп. Варфоломей (XIV в.; память 11 июня)
Прп. Елисей диакон (XIV в.; память 14 июня)
Прп. Иаков посольник (XIV в.; память 23 октября)
Прп. Иаков Стромынский (XIV в.; память 21 апреля)
Прп. Иоанникий (XIV в.; память 4 ноября)
Прп. Наум (XIV в.; память 1 декабря)
Прп. Нектарий, вестник (XIV в.; память 29 ноября)
Прп. Онисим вратарь (XIV в.; память 15 февраля)
Прп. Григорий Голутвинский, Коломенский (XIV–XV вв.; 25 января)
Прп. Ферапонт Боровенский, Калужский (XIV–XV вв.; память 27 мая)
Прпп. Афанасий Старший († после 1401) и Афанасий Младший († 1395), Высоцкие, Серпуховские (память 12 сентября)
Прп. Савва Сторожевский, Звенигородский († 1406; память 19 января, 3 декабря)
Прп. Савва Московский († ок. 1410; память 13 июня)
Прп. Никифор Боровский († до 1414; память 9 февраля)
Прп. Епифаний Премудрый († ок. 1418–1422; память 12 мая)
Прп. Сергий Нуромский, Обнорский († 1421; память 7 октября)
Прп. Никита Боровский († после 1421; память 1 мая)
Прп. Андрей Рублев, иконописец, Московский († 1426; память 4 июля)
Прп. Даниил Черный, иконописец, Московский († 1426; память 13 июня)
Прп. Никон, игумен Радонежский и всея России чудотворец († 1426, память 17 ноября)
Прп. Александр Московский († после 1427; память 13 июня)
Прп. Павел Комельский, Обнорский († 1429; память 10 января)
Прп. Иаков Железноборовский († 1442; память 11 апреля, 5 мая)

Собеседники Прп. Сергия

Свт. Дионисий Суздальский, митр. Киевский и всея Руси († 1385; память 26 июня, 15 октября)
Блгв. вел. кн. Димитрий Донской († 1389; память 19 мая)
Прмчч. Григорий и Кассиан Авнежские († 1392; память 15 июня)
Прп. Димитрий Прилуцкий († 1392; память 11 февраля, 3 июня)
Свт. Стефан, еп. Великопермский († 1396; память 26 апреля)
Свт. Михаил, еп. Смоленский († 1402; память 28 ноября)
Прп. Евфимий Суздальский († 1404; память 1 апреля, 4 июля)
Прп. Стефан Махрищский († 1406; память 14 июля)
Прп. Евфросиния Московская, в миру вел. кн. Евдокия († 1407; память 6 июля)
Прпп. Феодор († 1409) и Павел († после 1409) Ростовские (память 22 октября)
Прп. Ферапонт Белозерский, Можайский, Лужецкий († 1426; память 27 мая, 27 декабря)
Прп. Кирилл Белозерский († 1427; память 9 июня)

Святые иноки Троице-Сергиевой обители

Свт. Вассиан (Рыло), архиеп. Ростовский († 1481; память 23 марта)
Прп. Мартиниан Белозерский († 1483; память 12 января, 7 октября)
Свт. Серапион, архиеп. Новгородский († 1516; память 16 марта)
Прп. Арсений Комельский († 1550; память 24 августа)
Свт. Иоасаф (Скрипицын), митр. Московский и всея Руси († 1555; память 27 июля)
Прп. Максим Грек († 1556; память 21 января, 21 июня)
Сщмч. Иоасаф Боровский († 1610; память 12 января)
Прп. Иринарх пономарь († 1621; память 12 января, 28 ноября)
Прп. Дорофей книгохранитель († 1622; память 5 июня)
Прп. Дионисий Радонежский († 1633; память 12 мая)
Свт. Иоасаф (Горленко), еп. Белгородский († 1754; память 4 сентября, 10 декабря)
Прп. Антоний (Медведев), архим. († 1877; память 12 мая, 3 октября)
Свт. Иннокентий (Вениаминов), митр. Московский († 1879; память 31 марта, 23 сентября)
Прп. Варнава (Меркулов) Гефсиманский, иером. († 1906; память 17 февраля)

[/spoiler]

 Тропарь Собору Радонежских святых
глас 4
Днесь светло празднуем, вернии людие,/ преславныя Троицкия обители торжество:/ се бо велий собор святых чудотворцев Радонежских,/ яко дивныя птицы небесныя,/ являет нам Церковь Российская,/ стезями честнаго их жития шествовати всех призывающи,/ к нимже, с верою и любовию притекающе, воззовем:/ молитеся о нас ко Пресвятей Троице,/ преподобный отцы наши с Богоносным аввою Сергием,/ мир мирови даровати/ и душам нашим велия милости.
Тропарь Собору Радонежских святых
глас 2
Плоды добродетелей на земли принесше,/ преподобнии отцы,/ в Небесных чертозех ныне благоухаете, яко райстии цвети,/ и лицем к лицу зрите Пресвятую Троицу,/ Юже дерзновенно молите,/ спастися душам нашим.
Кондак Собору Радонежских святых
глас 8
Приидите, вси концы отечества нашего,/ прославим святый лик угодников Радонежских,/ яко звезды, украсивших небо церковное подвиги земнаго жительства,/ тех бо предстателъством теплым ко Господу/ многия нам милости Его низпосылаются,/ бедствия отгоняются и злыя страсти укрощаются./ Ихже всесвятую память ныне празднующе, тако возопиим:/ радуйтеся, Сергие и Никоне и вси Радонежстии чудотворцы,/ усерднии служителие Живоначальныя Троицы.
Молитва Радонежским святым
О преподобнии и богоноснии отцы наши Сергие, Никоне и вси Радонежстии святии во обители Животворящия Троицы благолепно процветшии и в земли Российстей преславно возсиявшии! Яко лучи многосветлыя Солнца правды, Христа Жизнодавца, во отечестве нашем вы убо явистеся, светом благодати Божественныя чудесне души православных озаривше, наставите убо и вразумите нас, в лености сущих, на путь правды жизни вечных. Внемлите гласу моления нашего, да исполним, яко раби благоразумнии, вся повеленная нам Господем нашим Иисусом Христом. И ныне, в день всесвятыя памяти вашея и прославления во обители сей, молим вас прилежно, святии угодницы Божии, наши теплии предстателие пред Престолом Святыя Троицы и ходатаи усерднии, да испросите нам, грешным и недостойным рабом, великия и богатыя милости Божия, да приидем вси в познание истины, приносяще плоды достойныя покаяния, имже обрящем благодать Всесвятаго Духа. О добрии наставницы наши и молитвенницы ко Господу! Неусыпно предстательствуйте о Церкви нашей, да пребывает присно в чистоте Православия и да свидетельствует непреложно в мире сем о вечней и Божественней Христовой истине, юже апостоли святии утвердиша и отцы Церкве невредиму соблюдоша. Яко имуще дерзновение ко Святей Троице, неослабно бдите в небесных молитвах ваших о православном отечестве нашем, о тишине и благосостоянии всего мира, да вси, преуспевающе в вере, благочестно поживем и сподобимся неосужденно стати одесную Всещедраго Бога, идеже вы радуетеся и веселитеся со всеми, от века Ему угодившими. Аминь.

[/spoiler]

[spoiler]

Ро­дил­ся в Тра­пезун­де, в бла­го­че­сти­вой хри­сти­ан­ской се­мье и на­зван был Ав­ра­ами­ем. Ра­но оси­ро­тев, он вос­пи­ты­вал­ся у од­ной бла­го­че­сти­вой мо­на­хи­ни, под­ра­жая ей в на­вы­ках ино­че­ской жиз­ни, по­сте и мо­лит­ве. Даль­ней­шее свое об­ра­зо­ва­ние свя­той про­дол­жил в Ви­зан­тии. В со­вер­шен­стве изу­чив раз­лич­ные на­у­ки, он стал на­став­ни­ком юно­ше­ства. По­сле зна­ком­ства с пре­по­доб­ным Ми­ха­и­лом Ма­ле­и­ном, пре­зрев всю мир­скую су­е­ту, свя­той уда­лил­ся в Ки­мин­ский мо­на­стырь в Ма­лой Азии, где при­нял ино­че­ский по­стриг с име­нем Афа­на­сий. В оби­те­ли пре­по­доб­ный Афа­на­сий с усер­ди­ем ис­пол­нял мо­на­стыр­ские по­слу­ша­ния, а в сво­бод­ное вре­мя за­ни­мал­ся пе­ре­пи­сы­ва­ни­ем свя­щен­ных книг. Из­вест­но, что он пе­ре­пи­сал Чет­ве­ро­е­ван­ге­лие и Апо­стол.

Дли­тель­ны­ми по­ста­ми, бде­ни­я­ми, ко­ле­но­пре­кло­не­ни­я­ми, из­ну­ри­тель­ны­ми тру­да­ми пре­по­доб­ный Афа­на­сий до­стиг та­ко­го со­вер­шен­ства, что в 960 г. по бла­го­сло­ве­нию игу­ме­на по­се­лил­ся для пу­стын­но­жи­тель­ства на Свя­той Го­ре Афон. Ко­вар­ный диа­вол, же­лая из­гнать его от­сю­да, бо­рол свя­то­го непре­стан­ны­ми по­мыс­ла­ми уй­ти с ме­ста по­дви­гов. Но пре­по­доб­ный Афа­на­сий по­беж­дал коз­ни вра­га мо­лит­вой, во вре­мя ко­то­рой по­лу­чил дар уми­ли­тель­ных слез.

Спу­стя несколь­ко вре­ме­ни пре­по­доб­ный ос­но­вал на Афоне об­ще­жи­тель­ный мо­на­стырь со стро­гим уста­вом, где и был игу­ме­ном. Сла­ва об оби­те­ли и ее игу­мене-по­движ­ни­ке рас­про­стра­ни­лась по­всю­ду, так что да­же игу­ме­ны мно­гих мо­на­сты­рей и ар­хи­ереи же­ла­ли быть про­сты­ми ино­ка­ми в Лав­ре пре­по­доб­но­го Афа­на­сия.

За свою свя­тую жизнь пре­по­доб­ный Афа­на­сий удо­сто­ил­ся от Гос­по­да да­ра про­зор­ли­во­сти и чу­до­тво­ре­ний: зна­ме­ни­ем кре­ста он ис­це­лял боль­ных и из­го­нял нечи­стых ду­хов. Са­ма Пре­чи­стая Бо­го­ро­ди­ца бла­го­во­ли­ла к свя­то­му и несколь­ко раз яв­ля­лась пре­по­доб­но­му, обе­щая ве­ли­кой Лав­ре свою неоску­де­ва­ю­щую по­мощь и за­щи­ту.

Про­ви­дя свою кон­чи­ну, пре­по­доб­ный про­сил бра­тию не со­блаз­нять­ся о том, что про­изой­дет. Пре­по­дав бра­тии по­след­нее на­став­ле­ние и по­мо­лив­шись, он взо­шел вме­сте с дру­ги­ми ше­стью бра­ти­я­ми на верх хра­ма осмот­реть стро­и­тель­ство. Вдруг неве­до­мы­ми судь­ба­ми Бо­жи­и­ми верх хра­ма об­ру­шил­ся, и пре­по­доб­ный с бра­ти­я­ми бы­ли за­ва­ле­ны кам­ня­ми и там пре­да­ли свои ду­ши в ру­ки Бо­жии. Кон­чи­на свя­то­го по­сле­до­ва­ла в 1000–1001 гг.

Те­ло пре­по­доб­но­го Афа­на­сия, про­ле­жав непо­гре­бен­ным три дня, не из­ме­ни­лось, не отек­ло и не по­тем­не­ло. А во вре­мя по­гре­баль­ных пес­но­пе­ний из ра­ны, ко­то­рая бы­ла на но­ге, во­пре­ки при­ро­де ис­тек­ла кровь. Неко­то­рые стар­цы со­би­ра­ли эту кровь в по­ло­тен­ца, и мно­гие через нее по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние от сво­их бо­лез­ней.

[/spoiler]

[spoiler]

Ди­вен Бог во свя­тых Сво­их! Про­слав­ляя Сво­их из­бран­ни­ков, Он через них же устро­я­ет и на­ше спа­се­ние.

В труд­ные для Церк­ви вре­ме­на, ко­гда бла­го­по­треб­на бы­ла осо­бен­ная по­мощь Бо­жия к укреп­ле­нию ве­ры пра­во­слав­ной в серд­цах люд­ских или ко­гда нече­стие люд­ское гро­зи­ло по­да­вить со­бою бла­го­че­стие и ве­ру, в та­кие труд­ные вре­ме­на Бог на­ро­чи­то по­сы­лал осо­бых из­бран­ни­ков Сво­их, ко­то­рые, бу­дучи пре­ис­пол­не­ны бла­го­да­ти Бо­жи­ей, сво­ей див­ной жиз­нью, сво­им сми­ре­ни­ем при­вле­ка­ли к се­бе серд­ца лю­дей и де­ла­лись на­став­ни­ка­ми и ру­ко­во­ди­те­ля­ми в ду­хов­ной жиз­ни для всех.

Од­ним из та­ких ве­ли­ких из­бран­ни­ков Бо­жи­их был пре­по­доб­ный Сер­гий, да­ро­ван­ный Бо­гом зем­ле Рус­ской имен­но в та­кое тяж­кое вре­мя, ко­гда та­та­ры за­по­ло­ни­ли по­чти все пре­де­лы ее, ко­гда меж­до­усо­бия кня­зей до­хо­ди­ли до кро­ва­вых по­бо­ищ, ко­гда эти усо­би­цы, бес­пра­вие, та­тар­ское на­си­лие и гру­бость то­гдаш­них нра­вов гро­зи­ли рус­ско­му на­ро­ду со­вер­шен­ной ги­бе­лью. Пол­то­рас­та с лиш­ком лет то­ми­лась мно­го­стра­даль­ная Русь под тя­же­лым игом та­тар­ским. И вот на­ко­нец при­з­рел Гос­подь Бог моль­бы Ру­си Пра­во­слав­ной – при­бли­жал­ся час осво­бож­де­ния, в ко­то­ром Сер­гий явил­ся ис­тин­ным пе­чаль­ни­ком род­ной зем­ли.

Но чтобы сбро­сить вар­вар­ское иго и вве­сти ино­род­цев в огра­ду Хри­сти­ан­ской Церк­ви, для это­го нуж­но бы­ло при­под­нять и укре­пить нрав­ствен­ные си­лы, при­ни­жен­ные ве­ко­вым по­ра­бо­ще­ни­ем и уны­ни­ем. Это­му нрав­ствен­но­му вос­пи­та­нию на­ро­да и по­свя­тил свою жизнь пре­по­доб­ный Сер­гий. Са­мым силь­ным сред­ством, до­ступ­ным и по­нят­ным то­му ве­ку, был жи­вой при­мер, на­гляд­ное осу­ществ­ле­ние нрав­ствен­но­го пра­ви­ла. Он на­чал с са­мо­го се­бя и про­дол­жи­тель­ным уеди­не­ни­ем, ис­пол­нен­ным тру­дов и ли­ше­ний сре­ди дре­му­че­го ле­са, при­го­то­вил­ся быть ру­ко­во­ди­те­лем дру­гих пу­стын­но­жи­те­лей. Жиз­не­опи­са­тель, сам жив­ший в брат­стве, вос­пи­тан­ном Сер­ги­ем, жи­вы­ми чер­та­ми опи­сы­ва­ет, как оно вос­пи­ты­ва­лось, с ка­кой по­сте­пен­но­стью и лю­бо­вью к че­ло­ве­ку, с ка­ким тер­пе­ни­ем и зна­ни­ем ду­ши че­ло­ве­че­ской. На стра­ни­цах древ­не­го жи­тия по­вест­ву­ет­ся о том, как Сер­гий, на­чав пра­вить со­би­рав­шей­ся к нему бра­ти­ей, был для нее по­ва­ром, пе­ка­рем, мель­ни­ком, дро­во­ко­лом, порт­ным, плот­ни­ком, ка­ким угод­но труд­ни­ком, слу­жил ей, как раб куп­лен­ный, по вы­ра­же­нию жи­тия, ни на один час не скла­ды­вал рук для от­ды­ха; как по­том, став на­сто­я­те­лем оби­те­ли и про­дол­жая ту же чер­ную хо­зяй­ствен­ную ра­бо­ту, он при­ни­мал ис­кав­ших у него по­стри­же­ния, не спус­кал глаз с каж­до­го но­вич­ка, воз­во­дя его со сте­пе­ни на сте­пень ино­че­ско­го ис­ку­са, ука­зы­вал де­ло вся­ко­му по си­лам, но­чью до­зо­ром хо­дил ми­мо кел­лий, лег­ким сту­ком в дверь или ок­но на­по­ми­нал празд­но­сло­вя­щим, что у мо­на­ха есть луч­шие спо­со­бы про­во­дить до­су­жее вре­мя, а по­ут­ру осто­рож­ны­ми на­ме­ка­ми, не об­ли­чая пря­мо, не за­став­ляя крас­неть, «ти­хой и крот­кой ре­чью» вы­зы­вал в них рас­ка­я­ние без до­са­ды. В этом по­вест­во­ва­нии вид­но прак­ти­че­скую шко­лу бла­го­нра­вия, в ко­то­рой сверх ре­ли­ги­оз­но-ино­че­ско­го вос­пи­та­ния глав­ны­ми жи­тей­ски­ми на­у­ка­ми бы­ли уме­нье от­да­вать все­го се­бя на об­щее де­ло, на­вык к уси­лен­но­му тру­ду и при­выч­ка к стро­го­му по­ряд­ку в за­ня­ти­ях, по­мыс­лах и чув­ствах. На­став­ник вел еже­днев­ную тер­пе­ли­вую ра­бо­ту над каж­дым от­дель­ным бра­том, над от­дель­ны­ми осо­бен­но­стя­ми каж­до­го бра­та, при­спо­соб­ляя их к це­лям все­го брат­ства. На­блю­де­ние и лю­бовь к лю­дям да­ли уме­ние ти­хо и крот­ко на­стра­и­вать ду­шу че­ло­ве­ка и из­вле­кать из нее, как из хо­ро­ше­го ин­стру­мен­та, луч­шие ее чув­ства.

Так вос­пи­ты­ва­лось друж­ное брат­ство, про­из­во­див­шее, по совре­мен­ным сви­де­тель­ствам, глу­бо­кое на­зи­да­тель­ное впе­чат­ле­ние на ми­рян. Мир при­хо­дил к мо­на­сты­рю, пыт­ли­вым взгля­дом смот­рел на чин жиз­ни, и то, что он ви­дел, быт и об­ста­нов­ка пу­стын­но­го брат­ства, по­уча­ли его са­мым про­стым пра­ви­лам, ко­то­ры­ми креп­ко люд­ское хри­сти­ан­ское об­ще­жи­тие. В мо­на­сты­ре все бы­ло бед­но и скуд­но или, как вы­ра­зил­ся разо­ча­ро­ван­но один му­жи­чок, при­шед­ший в оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия по­ви­дать про­слав­лен­но­го ве­ли­че­ствен­но­го игу­ме­на, «все ху­дост­но, все ни­щет­но, все си­ро­тин­ско». Слу­ча­лось, все бра­тия по це­лым дням си­де­ли чуть не без кус­ка хле­ба. Но все бы­ли друж­ны меж­ду со­бой и при­вет­ли­вы к при­шель­цам, во всем сле­ды по­ряд­ка и раз­мыш­ле­ния, каж­дый де­лал свое де­ло, каж­дый ра­бо­тал с мо­лит­вой, и все мо­ли­лись по­сле ра­бо­ты. Во всех чу­ял­ся скры­тый огонь, ко­то­рый без искр и вспы­шек об­на­ру­жи­вал­ся жи­ви­тель­ной теп­ло­той, об­да­вав­шей вся­ко­го, кто всту­пал в эту ат­мо­сфе­ру тру­да, мыс­ли и мо­лит­вы. Мир ви­дел все это и ухо­дил обод­рен­ный и осве­жен­ный. Пять­де­сят лет де­лал свое ти­хое де­ло пре­по­доб­ный Сер­гий в Ра­до­неж­ской пу­сты­ни; це­лые пол­ве­ка при­хо­див­шие к нему лю­ди вме­сте с во­дой из его ис­точ­ни­ка чер­па­ли в его пу­сты­ни уте­ше­ние и обод­ре­ние и, во­ро­тясь в свой круг, по кап­лям де­ли­лись им с дру­ги­ми. И эти кап­ли нрав­ствен­но­го вли­я­ния, по­доб­но за­квас­ке, вы­зы­ва­ю­щей жи­ви­тель­ное бро­же­ние, за­па­дая в мас­сы, неза­мет­но из­ме­ня­ли на­прав­ле­ние умов, пе­ре­стра­и­ва­ли весь нрав­ствен­ный строй ду­ши рус­ско­го че­ло­ве­ка XIV ве­ка.

Пре­по­доб­ный Сер­гий при­ме­ром сво­ей свя­той жиз­ни, са­мой воз­мож­но­стью та­кой жиз­ни дал по­чув­ство­вать за­скор­бев­ше­му на­ро­ду, что в нем еще не все доб­рое по­гас­ло и за­мер­ло, по­мог ему за­гля­нуть в свой соб­ствен­ный внут­рен­ний мрак и раз­гля­деть там еще тлев­шие ис­кры то­го же ог­ня, ко­то­рым го­рел сам он. И на­род, при­вык­ший дро­жать при од­ном име­ни та­та­ри­на, со­брал­ся на­ко­нец с ду­хом, встал на по­ра­бо­ти­те­лей и не толь­ко на­шел в се­бе му­же­ство встать, но и по­шел ис­кать та­тар­ские пол­чи­ща в от­кры­той сте­пи и там по­ва­лил­ся на вра­гов несо­кру­ши­мой сте­ной, по­хо­ро­нив их под сво­и­ми мно­го­ты­сяч­ны­ми ко­стя­ми.

Чув­ство нрав­ствен­ной бод­ро­сти, ду­хов­ной кре­по­сти, ко­то­рое пре­по­доб­ный Сер­гий вдох­нул в рус­ское об­ще­ство, еще жи­вее и пол­нее вос­при­ни­ма­лось рус­ским мо­на­ше­ством. В жиз­ни рус­ских мо­на­сты­рей со вре­ме­ни Сер­гия на­чал­ся за­ме­ча­тель­ный пе­ре­лом: за­мет­но ожи­ви­лось стрем­ле­ние к ино­че­ству. Древ­не­рус­ское мо­на­ше­ство бы­ло точ­ным по­ка­за­те­лем все­го мир­ско­го об­ще­ства: стрем­ле­ние по­ки­нуть мир уси­ли­ва­лось не от то­го, что в ми­ру скоп­ля­лись бед­ствия, а по ме­ре то­го, как в нем воз­вы­ша­лись нрав­ствен­ные си­лы. Пре­по­доб­ный Сер­гий со сво­ей оби­те­лью и сво­и­ми уче­ни­ка­ми был об­раз­цом и на­чи­на­те­лем в этом ожив­ле­нии мо­на­стыр­ской жиз­ни, «на­чаль­ни­ком и учи­те­лем всем мо­на­сты­рям, иже в Ру­си», как на­зы­ва­ет его ле­то­пи­сец. Он упо­до­бил и про­дол­жа­ет упо­доб­лять сво­ей ду­хов­ной при­ро­де и всех близ­ко со­при­ка­са­ю­щих­ся с ним лю­дей. Он на­пи­тал сво­им креп­ким ду­хом це­лые сон­мы, це­лые по­ко­ле­ния мо­на­ше­ству­ю­щих. До 70-ти мо­на­сты­рей бы­ло ос­но­ва­но его уче­ни­ка­ми и уче­ни­ка­ми его уче­ни­ков; его ду­хов­ное потом­ство бы­ло од­ной из глав­ных ду­хов­ных сил, со­дей­ство­вав­ших ду­хов­но­му пре­тво­ре­нию раз­ных по­лу­язы­че­ских пле­мен, рас­ки­ну­тых по про­стран­ству Се­вер­ной и Сред­ней Рос­сии, в од­но це­лое ве­ли­ко­рус­ское пле­мя, объ­еди­нен­ное, оду­шев­лен­ное, скреп­лен­ное ду­хом Пра­во­сла­вия. И на­ши ле­то­пис­цы име­ли пол­ное ос­но­ва­ние име­но­вать пре­по­доб­но­го Сер­гия игу­ме­ном всея Ру­си, и Свя­тая Цер­ковь до­стой­но и пра­вед­но ве­ли­ча­ет его воз­бран­ным во­е­во­дою Рус­ской зем­ли!

Ро­ди­ной пре­по­доб­но­го Сер­гия бы­ла зем­ля Ро­стов­ская, по­это­му «он вы­шел из нас, был плоть от пло­ти на­шей и кость от ко­стей на­ших, а под­нял­ся на та­кую вы­со­ту, о ко­то­рой мы и не ча­я­ли, чтобы она ко­му-ни­будь из на­ших бы­ла до­ступ­на». А пре­по­доб­ный про­шел об­щим пу­тем скор­бей и по­дви­га крест­но­го преж­де, чем явил­ся тем див­ным бла­го­дат­ным му­жем, ка­ким мы ви­дим его в по­след­ние го­ды жиз­ни. Сбы­лось див­ное обе­то­ва­ние Гос­по­да: Аще кто лю­бит Мя, сло­во Мое со­блю­дет; и Отец Мой воз­лю­бит его, и Аз воз­люб­лю его, и к нему при­и­дем и оби­тель у него со­тво­рим (Ин.14:21-23). Пре­по­доб­ный Сер­гий опыт­но по­знал тай­ну Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, по­то­му что жиз­нью сво­ей со­еди­нил­ся с Бо­гом, при­об­щил­ся к са­мой жиз­ни Бо­же­ствен­ной Тро­и­цы, то есть до­стиг воз­мож­ной на зем­ле ме­ры обо­же­ния, став при­част­ни­ком Бо­же­ско­го есте­ства (2Пет.1:4). И в ду­ше его «со­тво­ри­ла оби­тель» Свя­тая Тро­и­ца; он сам сде­лал­ся «оби­те­лью Свя­той Тро­и­цы», и всех, с кем об­щал­ся пре­по­доб­ный, он воз­во­дил и при­об­щал к ней. Спра­вед­ли­во за­ме­ча­ет его уче­ник и опи­са­тель жи­тия его, что Сер­гий был «яко един от древ­них ве­ли­ких от­цев». За свою креп­кую ве­ру он удо­сто­ил­ся ли­це­зреть кам­ня ве­ры – Пет­ра; за свою дев­ствен­ную чи­сто­ту – дев­ствен­ни­ка и дру­га Хри­сто­ва Иоан­на, а за свое ве­ли­чай­шее сми­ре­ние – сми­рен­ней­шую из земно­род­ных Вла­ды­чи­цу ми­ра, Пре­свя­тую Бо­го­ро­ди­цу. В сми­рен­ном серд­це по­движ­ни­ка ти­хо си­ял неиз­ре­чен­ный свет бла­го­да­ти Бо­жи­ей, со­гре­вая все его ду­хов­ное су­ще­ство. Ему пре­и­зобиль­но со­об­ще­ны бы­ли все да­ры Бо­жии: и дар чу­до­тво­ре­ний, и дар про­ро­че­ства, и дар уте­ше­ния и на­зи­да­ния, со­ве­та и ра­зу­ма ду­хов­но­го. Для его ду­хов­но­го взо­ра как бы не су­ще­ство­ва­ло ни пре­град ве­ще­ствен­ных, ни рас­сто­я­ния, ни са­мо­го вре­ме­ни: он ви­дел да­ле­че от­сто­я­щее яко близ су­щее, зрел бу­ду­щее как бы на­сто­я­щее. За свя­тость жи­тия сво­е­го он был по­чти от всех лю­бим и по­чи­та­ем и ува­жа­ем бо­лее, чем сколь­ко поз­во­ли­ло это его то­гдаш­нее сми­рен­ное со­сто­я­ние. Мно­гое мно­же­ство при­хо­ди­ло к нему из раз­ных стран и го­ро­дов, и в чис­ле при­хо­див­ших бы­ли и ино­ки, и кня­зья, и вель­мо­жи, и про­стые лю­ди, «на се­ле жи­ву­щие».

Как ко­рабль, обре­ме­нен­ный мно­же­ством со­кро­вищ, ти­хо при­бли­жа­ет­ся к доб­ро­му при­ста­ни­щу, так бо­го­нос­ный Сер­гий при­бли­жал­ся к ис­хо­ду из сей вре­мен­ной жиз­ни. Вид смер­ти не стра­шил его, по­то­му что он го­то­вил­ся к ней по­дви­га­ми всей сво­ей жиз­ни. Ему бы­ло уже за 70 лет. Непре­стан­ные тру­ды из­ну­ри­ли его стар­че­ские си­лы, но он ни­ко­гда не опус­кал ни од­ной служ­бы Бо­жи­ей и «чем боль­ше со­ста­ре­вал­ся воз­рас­том, тем боль­ше об­нов­лял­ся усер­ди­ем», по­да­вая со­бою юным по­учи­тель­ный при­мер.

За пол­го­да до кон­чи­ны ве­ли­кий по­движ­ник удо­сто­ил­ся от­кро­ве­ния о вре­ме­ни сво­е­го от­ше­ствия к Бо­гу. Он со­звал к се­бе бра­тию и в при­сут­ствии всех пе­ре­дал управ­ле­ние оби­те­лью прис­но­му уче­ни­ку сво­е­му пре­по­доб­но­му Ни­ко­ну (па­мять 17/30 но­яб­ря), а сам на­чал без­молв­ство­вать. На­сту­пил сен­тябрь 1391 го­да, и пре­по­доб­ный ста­рец тяж­ко за­бо­лел… Еще раз со­брал он во­круг се­бя всех уче­ни­ков сво­их и еще раз про­стер к ним свое по­след­нее по­уче­ние.

Сколь­ко про­сто­ты и си­лы в этом пред­смерт­ном по­уче­нии уми­ра­ю­ще­го от­ца ино­ков! Сколь­ко люб­ви к тем, ко­то­рых остав­ля­ет! Он же­лал и за­по­ве­дал, чтобы его ду­хов­ные де­ти шли тем же пу­тем к Цар­ству Небес­но­му, ка­ким ше­ство­вал он сам в про­дол­же­ние всей сво­ей жиз­ни. Преж­де все­го он учил их пре­бы­вать в пра­во­сла­вии: «ос­но­ва­ни­ем вся­ко­го доб­ро­го де­ла, вся­ко­го доб­ро­го на­ме­ре­ния, по уче­нию сло­ва Бо­жия, долж­на быть ве­ра; без ве­ры уго­дить Бо­гу невоз­мож­но. Но ве­ра пра­во­слав­ная, ос­но­ван­ная на уче­нии апо­сто­лов и от­цов, чуж­дая вы­со­ко­мудр­ство­ва­ния, ко­то­рое ча­сто ве­дет к ма­ло­ве­рию и неве­рию и сби­ва­ет с пу­ти спа­се­ния». Да­лее пре­по­доб­ный за­ве­щал бра­тии хра­нить еди­но­мыс­лие, блю­сти чи­сто­ту ду­шев­ную и те­лес­ную и лю­бовь нели­це­мер­ную, со­ве­то­вал уда­лять­ся от злых по­хо­тей, пред­пи­сы­вал уме­рен­ность в пи­ще и пи­тии, сми­ре­ние, стран­но­лю­бие и все­це­лое ис­ка­ние гор­не­го, небес­но­го, с пре­зре­ни­ем су­е­ты жи­тей­ской. Он мно­гое на­пом­нил им из то­го, что го­во­рил преж­де, и на­ко­нец за­по­ве­дал не по­гре­бать его в церк­ви, а по­ло­жить на об­щем клад­би­ще, вме­сте с про­чи­ми усоп­ши­ми от­ца­ми и бра­ти­я­ми.

Без­молв­но сто­я­ли с по­ник­ши­ми гла­ва­ми скор­бя­щие ча­да Сер­ги­е­вы и с бо­лью сер­деч­ной вни­ма­ли по­след­ним на­став­ле­ни­ям лю­би­мо­го стар­ца. Осо­бен­но груст­но им бы­ло слы­шать по­след­нюю во­лю сво­е­го сми­рен­но­го игу­ме­на от­но­си­тель­но ме­ста его по­след­не­го по­коя. Один вид мо­ги­лы его в хра­ме Бо­жи­ем сре­ди со­бо­ра мо­ля­щих­ся бра­тий мог бы слу­жить для них неко­то­рым уте­ше­ни­ем. Но ста­рец не же­лал это­го, а уче­ни­ки не хо­те­ли огор­чать его сми­ре­ние сво­им про­ти­во­ре­чи­ем, и вся­кое сло­во неволь­но за­ми­ра­ло на их устах. «Не скор­би­те, ча­да мои, – с лю­бо­вью уте­шал их ста­рец, – я от­хо­жу к Бо­гу, ме­ня при­зы­ва­ю­ще­му, и вас по­ру­чаю Все­мо­гу­ще­му Гос­по­ду и Пре­чи­стой Его Ма­те­ри: Она бу­дет вам при­бе­жи­щем и сте­ной от стрел вра­жи­их!».

Пе­ред са­мым ис­хо­дом ду­ши сво­ей ста­рец по­же­лал в по­след­ний раз при­об­щить­ся Пре­чи­сто­го Те­ла и Кро­ви Хри­сто­вых. Весь ис­пол­нен­ный бла­го­дат­но­го уте­ше­ния, он воз­вел го­ре свои сле­зя­щи­е­ся от ра­до­сти очи и еще раз, при по­мо­щи уче­ни­ков, про­стер к Бо­гу свои пре­по­доб­ные ру­ки… «В ру­це Твои пре­даю дух мой, Гос­по­ди!» – ти­хо про­из­нес свя­той ста­рец и в ды­ха­нии сей мо­лит­вы ото­шел чи­стой сво­ей ду­шой ко Гос­по­ду, Ко­то­ро­го от юно­сти воз­лю­бил.

Это бы­ло 25 сен­тяб­ря 1392 го­да. Лишь толь­ко пре­по­доб­ный Сер­гий ис­пу­стил по­след­ний вздох, неска­зан­ное бла­го­уха­ние раз­ли­лось по его кел­лии. Ли­цо усоп­ше­го пра­вед­ни­ка си­я­ло небес­ным бла­жен­ством, и смерть не по­сме­ла на­ло­жить свою мрач­ную пе­чать на све­то­леп­ный лик но­во­пре­став­лен­но­го стар­ца Бо­жия.

Немед­лен­но ста­рей­шие из бра­тии от­пра­ви­лись в Моск­ву со скорб­ной ве­стью к мит­ро­по­ли­ту Ки­при­а­ну. Они со­об­щи­ли ему как за­ве­ща­ние стар­ца о ме­сте по­гре­бе­ния, так и усерд­ное же­ла­ние всей бра­тии по­ло­жить его в церк­ви Пре­свя­той Тро­и­цы, им са­мим со­здан­ной, и про­си­ли его ар­хи­пас­тыр­ско­го о том рас­по­ря­же­ния. И свя­ти­тель не за­труд­нил­ся бла­го­сло­вить их на по­гре­бе­ние сми­рен­но­го игу­ме­на в церк­ви, хо­тя сам он не же­лал то­го. Весть о его пре­став­ле­нии при­влек­ла в оби­тель мно­же­ство на­ро­да не толь­ко из окрест­ных се­ле­ний, но и из бли­жай­ших го­ро­дов. Каж­до­му хо­те­лось при­бли­зить­ся и при­кос­нуть­ся ес­ли не к са­мо­му те­лу бо­го­нос­но­го стар­ца, то, по край­ней ме­ре, ко гро­бу его. Тут бы­ли и кня­зья, и бо­яре, по­чтен­ные стар­цы-игу­ме­ны, и чест­ные иереи сто­ли­цы, и мно­же­ство ино­ков, кто со све­ча­ми, кто с ка­ди­ла­ми и свя­ты­ми ико­на­ми, про­во­жая свя­тые остан­ки бла­жен­но­го стар­ца к ме­сту по­след­не­го их упо­ко­е­ния. И по­хо­ро­ни­ли его у пра­во­го кли­ро­са в церк­ви Пре­свя­той Тро­и­цы.

Тро­га­тель­ны­ми чер­та­ми изо­бра­жа­ет скорбь оси­ро­тев­ших уче­ни­ков Сер­ги­е­вых бла­жен­ный опи­са­тель жи­тия его, сам сви­де­тель и участ­ник этой скор­би. «Все се­то­ва­ли, – го­во­рил он, – все пла­ка­ли, воз­ды­ха­ли, хо­ди­ли с по­ник­шей го­ло­вой». И в го­ре­сти ду­ши сво­ей ча­сто при­хо­ди­ли они на мо­ги­лу стар­ца, и здесь в слез­ной мо­лит­ве при­па­да­ли к его мо­щам свя­тым, и бе­се­до­ва­ли с ним, как бы с жи­вым, по­ве­ряя ему скорбь свою. «О, свят­че Бо­жий, угод­ни­че Спа­сов, из­бран­ни­че Хри­стов! – го­во­ри­ли они. – О, свя­щен­ная гла­во, преб­ла­жен­ный ав­ва Сер­гие Ве­ли­кий! Не за­бу­ди нас, убо­гих ра­бов тво­их, не за­бу­ди нас, си­рот сво­их; по­ми­най нас все­гда во свя­тых сво­их и бла­го­при­ят­ных мо­лит­вах ко Гос­по­ду, по­ми­най ста­до, то­бою со­бран­ное. Мо­лись за нас, от­че свя­щен­ный, за де­тей тво­их: ты име­ешь дерз­но­ве­ние у Ца­ря Небес­но­го, – не про­мол­чи же, во­пия за нас ко Гос­по­ду! Те­бе да­на бла­го­дать за нас мо­ли­ти­ся… Мы не счи­та­ем те­бя умер­шим, нет! Хо­тя те­лом ты и пре­ста­вил­ся от нас, но дух твой с на­ми; не от­сту­пи же от нас, пас­тырь наш доб­рый».

Так опла­ки­ва­ли свя­тые уче­ни­ки свя­то­го стар­ца, так креп­ко ве­ро­ва­ли они в его бла­го­дат­ное со­пре­бы­ва­ние ду­хом с ни­ми. И по ве­ре их угод­ник Бо­жий не остав­лял их без уте­ше­ния. Так, од­на­жды бла­го­че­сти­вый инок Иг­на­тий ви­дел на­яву во вре­мя все­нощ­но­го бде­ния, что пре­по­доб­ный Сер­гий сто­ит на сво­ем ме­сте игу­мен­ском и по­ет вме­сте с бра­ти­ей. Это ви­де­ние бы­ло как бы от­ве­том люб­ве­обиль­но­го стар­ца сво­им прис­ным уче­ни­кам из за­гроб­но­го ми­ра, от­ве­том на их сер­деч­ный мо­лит­вен­ный плач над гро­бом его.

5/18 июля – Об­ре­те­ние мо­щей

Спу­стя 30 лет по пре­став­ле­нии пре­по­доб­но­го Сер­гия Бог бла­го­во­лил явить ми­ру со­кро­ви­ще свя­ты­ни. Неза­дол­го пе­ред по­стро­е­ни­ем но­во­го хра­ма во имя Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы пре­по­доб­ный Сер­гий явил­ся од­но­му бла­го­че­сти­во­му му­жу, жив­ше­му близ оби­те­ли, и по­ве­лел воз­ве­стить игу­ме­ну и бра­тии: «Вскую мя оста­ви­сте то­ли­ко вре­мя во гро­бе, зем­лею по­кро­ве­на, во­де утес­ня­ю­щей те­ло мое?». И пре­по­доб­ный Ни­кон, при­сту­пая к со­зда­нию ка­мен­но­го хра­ма, в при­сут­ствии крест­но­го сы­на Сер­ги­е­ва, кня­зя Зве­ни­го­род­ско­го и Га­лич­ско­го Юрия Ди­мит­ри­е­ви­ча, при ко­па­нии рвов об­рел и из­нес из зем­ли мо­щи от­ца сво­е­го 5 июля 1422 го­да. При от­кры­тии гро­ба раз­ли­лось бла­го­уха­ние необык­но­вен­ное. И не толь­ко те­ло чу­до­твор­ца ока­за­лось нетлен­ным, но и одеж­ды его бы­ли невре­ди­мы, хо­тя с обо­их сто­рон гро­ба сто­я­ла во­да. Мо­щи на вре­мя бы­ли по­став­ле­ны в де­ре­вян­ной Тро­иц­кой церк­ви (на том ме­сте на­хо­дит­ся те­перь цер­ковь Со­ше­ствия Свя­та­го Ду­ха.) Ка­мен­ный храм, как ме­сто по­коя ве­ли­ко­го Сер­гия, со­зи­дал­ся и укра­шал­ся с бла­го­го­вей­ной лю­бо­вью и с усерд­ны­ми мо­лит­ва­ми. Над укра­ше­ни­ем се­го свя­ти­ли­ща по­тру­ди­лись пре­по­доб­ные ико­но­пис­цы Да­ни­ил и Ан­дрей Рублев (па­мять 4/17 июля). При освя­ще­нии в 1426 го­ду ка­мен­но­го Тро­иц­ко­го со­бо­ра свя­тые мо­щи бы­ли пе­ре­не­се­ны в него. И до­ныне сто­ит этот храм Ни­ко­но­ва стро­е­ния, не по­тря­са­е­мый ве­ка­ми, и освя­ща­ет мо­ля­щих­ся, и ру­ки нече­сти­вых до­ныне не при­ка­са­лись к нему.

Все ни­ти ду­хов­ной жиз­ни Рус­ской Церк­ви схо­дят­ся к ве­ли­ко­му Ра­до­неж­ско­му угод­ни­ку и чу­до­твор­цу, по всей Пра­во­слав­ной Рос­сии бла­го­дат­ные жи­во­тво­ря­щие то­ки рас­про­стра­ня­ют­ся от ос­но­ван­ной им Тро­иц­кой оби­те­ли. Ду­хов­ный вклад пре­по­доб­но­го Сер­гия в бо­го­слов­ское уче­ние о Свя­той Тро­и­це осо­бен­но ве­лик, ибо он глу­бо­ко про­зи­рал со­кро­вен­ные тай­ны «ум­ны­ми оча­ми» по­движ­ни­ка – в мо­лит­вен­ном вос­хож­де­нии к Трии­по­стас­но­му Бо­гу, в опыт­ном бо­го­об­ще­нии и бо­го­упо­доб­ле­нии.

Ра­до­неж­ский по­движ­ник, его уче­ни­ки и со­бе­сед­ни­ки обо­га­ти­ли Рус­скую и Все­лен­скую Цер­ковь но­вым бо­го­слов­ским и ли­тур­ги­че­ским ве­де­ни­ем и ви­де­ни­ем Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, На­ча­ла и Ис­точ­ни­ка жиз­ни, яв­ля­ю­щей Се­бя ми­ру и че­ло­ве­ку в со­бор­но­сти Церк­ви, брат­ском еди­не­нии и жерт­вен­ной ис­ку­пи­тель­ной люб­ви ее пас­ты­рей и чад.

Ду­хов­ным сим­во­лом со­би­ра­ния Ру­си в един­стве и люб­ви ис­то­ри­че­ско­го по­дви­га на­ро­да стал храм Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, воз­двиг­ну­тый пре­по­доб­ным Сер­ги­ем «чтобы по­сто­ян­ным взи­ра­ни­ем на Нее по­беж­дал­ся страх нена­вист­ной роз­ни ми­ра се­го». «Нена­вист­ная рознь», раз­до­ры и смя­те­ния мир­ской жиз­ни пре­одоле­ва­лись ино­че­ским об­ще­жи­ти­ем, на­саж­ден­ным пре­по­доб­ным Сер­ги­ем по всей Ру­си. Оби­тель пре­по­доб­но­го Сер­гия ста­ла для Рус­ской Церк­ви об­раз­цом вос­ста­нов­ле­ния пер­во­здан­но­го един­ства и свя­то­сти че­ло­ве­че­ской при­ро­ды, ко­то­рая бы­ла со­зда­на Твор­цом по об­ра­зу Бо­же­ствен­но­го Три­един­ства. В ней вос­пи­та­лись свя­тые, при­нес­шие за­тем на­чер­та­ние ис­тин­но­го пу­ти Хри­сто­ва в от­да­лен­ные пре­де­лы. Во всех сво­их тру­дах и де­я­ни­ях прп. Сер­гий и его уче­ни­ки во­цер­ков­ля­ли жизнь, да­вая на­ро­ду жи­вой при­мер воз­мож­но­сти это­го. Не от­ре­ка­ясь от зем­но­го, но пре­об­ра­жая его, они зва­ли вос­хо­дить и са­ми вос­хо­ди­ли к небес­но­му.

К пре­по­доб­но­му Сер­гию, как к неис­ся­ка­е­мо­му ис­точ­ни­ку мо­лит­вен­но­го ду­ха и бла­го­да­ти Гос­под­ней, во все вре­ме­на шли на по­кло­не­ние – для на­зи­да­ния и мо­лит­вы, за по­мо­щью и ис­це­ле­ни­ем – ты­ся­чи на­ро­да. И каж­до­го из при­бе­га­ю­щих с ве­рою к его чу­до­твор­ным мо­щам он ис­це­ля­ет и воз­рож­да­ет, ис­пол­ня­ет си­лы и ве­ры, пре­об­ра­жа­ет и воз­во­дит к сво­ей све­то­нос­ной ду­хов­но­сти.

Не толь­ко ду­хов­ные да­ры и бла­го­дат­ные ис­це­ле­ния по­да­ют­ся всем, при­хо­дя­щим с ве­рою к мо­щам пре­по­доб­но­го, но ему да­на так­же от Бо­га бла­го­дать за­щи­щать от вра­гов Рус­скую зем­лю. Сво­и­ми мо­лит­ва­ми пре­по­доб­ный был с во­ин­ством Ди­мит­рия Дон­ско­го на Ку­ли­ко­вом по­ле; он бла­го­сло­вил на рат­ный по­двиг сво­их по­стри­жен­ни­ков – ино­ков Алек­сандра Пе­ре­све­та и Ан­дрея Ос­ля­бю. Он ука­зал Иоан­ну Гроз­но­му ме­сто для со­ору­же­ния кре­по­сти Сви­яж­ска и по­мо­гал в по­бе­де над Ка­за­нью. Во вре­мя поль­ско­го на­ше­ствия пре­по­доб­ный Сер­гий явил­ся во сне ни­же­го­род­ско­му граж­да­ни­ну Кос­ме Ми­ни­ну, по­веле­вая со­би­рать каз­ну и во­ору­жать вой­ско для осво­бож­де­ния Моск­вы и Рус­ско­го го­су­дар­ства. И ко­гда в 1612 го­ду опол­че­ние Ми­ни­на и По­жар­ско­го по­сле мо­леб­на у Свя­той Тро­и­цы дви­ну­лись к Москве, бла­го­дат­ный ве­тер раз­ве­вал пра­во­слав­ные стя­ги, «яко от гро­ба са­ма­го чу­до­твор­ца Сер­гия».

К пе­ри­о­ду Смут­но­го вре­ме­ни и поль­ско­го на­ше­ствия от­но­сит­ся ге­ро­и­че­ское «Тро­иц­кое си­де­ние», ко­гда мно­гие ино­ки по бла­го­сло­ве­нию пре­по­доб­но­го игу­ме­на Ди­о­ни­сия (па­мять 12/25 мая) по­вто­ри­ли свя­щен­ный рат­ный по­двиг Сер­ги­е­вых уче­ни­ков Пе­ре­све­та и Ос­ля­би. Пол­то­ра го­да – с 23 сен­тяб­ря 1608 го­да по 12 ян­ва­ря 1610 го­да – оса­жда­ли по­ля­ки оби­тель Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы, же­лая раз­гра­бить и раз­ру­шить этот свя­щен­ный оплот пра­во­сла­вия. Но за­ступ­ле­ни­ем Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­цы и мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Сер­гия «со мно­гим сты­дом» бе­жа­ли на­ко­нец от стен мо­на­сты­ря, го­ни­мые Бо­жи­им гне­вом, а вско­ре и сам пред­во­ди­тель их, Ли­сов­ский, по­гиб лю­той смер­тью как раз в день па­мя­ти пре­по­доб­но­го Сер­гия, 25 сен­тяб­ря 1617 го­да. В 1618 го­ду при­хо­дил к сте­нам Свя­той Тро­и­цы сам поль­ский ко­роле­вич Вла­ди­слав, но, бес­силь­ный про­тив охра­ня­ю­щей оби­тель бла­го­да­ти Гос­под­ней, вы­нуж­ден был под­пи­сать пе­ре­ми­рие с Рос­си­ей в при­над­ле­жав­шем мо­на­сты­рю се­ле Де­ули­но. Поз­же здесь был воз­двиг­нут храм во имя пре­по­доб­но­го Сер­гия.

А в 1812 го­ду, ко­гда На­по­ле­он под­нял­ся на ко­ло­коль­ню Ива­на Ве­ли­ко­го, чтобы по­лю­бо­вать­ся окрест­но­стя­ми Моск­вы, то был устра­шен ви­де­ни­ем: по воз­ду­ху при­бли­жа­лись три ар­мии рус­ских с необык­но­вен­ным пред­во­ди­те­лем – мо­на­хом с кре­стом в ру­ках. И это был по­кро­ви­тель Моск­вы и Ру­си пре­по­доб­ный Сер­гий, Ра­до­неж­ский чу­до­тво­рец.

В по­сле­ду­ю­щее вре­мя оби­тель про­дол­жа­ла быть неоску­де­ва­ю­щим све­то­чем ду­хов­ной жиз­ни и цер­ков­но­го про­све­ще­ния. Из ее бра­тии из­би­ра­лись на чре­ду слу­же­ния мно­гие про­слав­лен­ные иерар­хи Рус­ской Церк­ви. В 1744 го­ду оби­тель за за­слу­ги пе­ред ро­ди­ной и ве­рой ста­ла име­но­вать­ся Лав­рой. В 1742 го­ду в ее огра­де учре­жде­на ду­хов­ная се­ми­на­рия, в 1814 го­ду сю­да бы­ла пе­ре­ве­де­на Мос­ков­ская ду­хов­ная ака­де­мия.

И ныне Дом Жи­во­на­чаль­ной Тро­и­цы слу­жит од­ним из глав­ных бла­го­дат­ных цен­тров Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви. Здесь из­во­ле­ни­ем Свя­та­го Ду­ха со­вер­ша­ют­ся де­я­ния По­мест­ных Со­бо­ров Рус­ской Церк­ви. В оби­те­ли име­ет ме­сто­пре­бы­ва­ние свя­тей­ший пат­ри­арх Мос­ков­ский и всея Ру­си, ко­то­рый но­сит на се­бе осо­бен­ное бла­го­сло­ве­ние пре­по­доб­но­го Сер­гия, яв­ля­ясь по уста­но­вив­ше­му­ся пра­ви­лу «Свя­то-Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ры свя­щен­но­ар­хи­манд­ри­том». Но са­мое глав­ное: на этом неболь­шом ост­ров­ке сре­ди мно­го­мя­теж­но­го ми­ра, под по­кро­вом Ца­ри­цы Небес­ной, обе­щав­шей быть неот­ступ­ной от ме­ста се­го, осо­бен­но чув­ству­ет­ся уми­ро­тво­ря­ю­щее ды­ха­ние веч­но­сти; имен­но здесь ощу­ща­ет­ся, что оте­че­ство – это не толь­ко зем­ля, не толь­ко по­ля, ре­ки и го­ры, но это преж­де все­го лю­ди, это на­ши свя­тые от­цы, ко­то­рые рож­да­ют нас ду­хов­но, те от­цы, ко­то­рые ру­ко­во­дят нас в Цар­ствие Небес­ное.

5/18 июля, день об­ре­те­ния мо­щей свя­то­го ав­вы Сер­гия, игу­ме­на Рус­ской зем­ли, – са­мое мно­го­люд­ное и тор­же­ствен­ное цер­ков­ное празд­не­ство в оби­те­ли.

[/spoiler]

ПОЛНОЕ ЖИТИЕ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ РАДОНЕЖСКОГО

КАНОНЫ И АКАФИСТЫ

КАНОН НА ОБРЕТЕНИЕ МОЩЕЙ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ, ИГУМЕНА РАДОНЕЖСКОГО

АКАФИСТ ПРЕПОДОБНОМУ СЕРГИЮ РАДОНЕЖСКОМУ