[spoiler]

Ми­ха­ил, свя­той ве­ли­кий князь Твер­ской, сын Яро­сла­ва III, внук Яро­сла­ва II Все­во­ло­до­ви­ча, ро­дил­ся в 1272 го­ду, вско­ре по смер­ти от­ца, от вто­рой су­пру­ги его Ксе­нии; про­зван Твер­ским, ибо кня­жил в Тве­ри, не быв еще ве­ли­ким кня­зем, и пер­вый утвер­дил неза­ви­си­мость Твер­ско­го кня­же­ния. По кон­чине ве­ли­ко­го кня­зя Ан­дрея Алек­сан­дро­ви­ча Твер­ско­го (1304 г.) Ми­ха­ил дол­жен был всту­пить на ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол, но пле­мян­ник его, Ге­ор­гий Да­ни­ло­вич Мос­ков­ский, оспа­ри­вал у него это пра­во. Эта тяж­ба за­тя­ну­лась на дол­гие го­ды, усу­губ­ля­ясь непри­ми­ри­мо­стью и вла­сто­лю­би­ем Ге­ор­гия и его род­ствен­ны­ми от­но­ше­ни­я­ми с та­та­ра­ми, – он был же­нат на Кон­ча­ке, сест­ре ха­на Уз­бе­ка. В оче­ред­ной раз объ­явив се­бя ве­ли­ким кня­зем, Ге­ор­гий вы­сту­пил про­тив Ми­ха­и­ла, тот же раз­бил его вой­ско и взял в плен Ге­ор­гия и Кон­ча­ку, но по ми­ло­сер­дию сво­е­му да­ро­вал им сво­бо­ду. К несча­стью, Кон­ча­ка ско­ро­по­стиж­но умер­ла, и Ге­ор­гий с та­тар­ским пол­ко­вод­цем Кав­га­ды­ем окле­ве­та­ли Ми­ха­и­ла пе­ред Уз­бе­ком. На бе­ре­гу ре­ки Нер­ли Ми­ха­ил рас­стал­ся с ма­те­рью и ис­по­ве­дал­ся ду­хов­ни­ку в гре­хах, сам же на­пра­вил­ся в ор­ду, идя по­чти на вер­ную ги­бель. Он по­ни­мал, что та­ким об­ра­зом по­ла­га­ет ду­шу свою за близ­ких и за весь свой на­род.

В на­ча­ле хан при­нял Ми­ха­и­ла доб­ро­же­ла­тель­но, но спу­стя неко­то­рое вре­мя ве­лел его су­дить, предъ­яв­ляя об­ви­не­ние на ос­но­ва­нии сви­де­тельств кле­вет­ни­ков. Не слу­шая оправ­да­ний кня­зя, его от­да­ли под стра­жу, ве­ле­ли око­вать це­пя­ми, на­ло­жи­ли на шею тя­же­лую ко­лод­ку. Ми­ха­ил с уди­ви­тель­ной твер­до­стью тер­пел уни­чи­же­ние и му­ку. Еще на пу­ти из Вла­ди­ми­ра он несколь­ко раз при­об­щал­ся Свя­тых Тайн, как бы го­то­вясь к смер­ти; те­перь, ви­дя неми­ну­е­мую ги­бель, он про­во­дил но­чи в мо­лит­ве и чте­нии псал­мов. От­рок кня­же­ский дер­жал пе­ред ним кни­гу и пе­ре­вер­ты­вал ли­сты, ибо ру­ки Ми­ха­и­ла бы­ли свя­за­ны. Вер­ные слу­ги пред­ла­га­ли кня­зю уй­ти тай­но, но он от­ве­чал: «Спа­сая се­бя, не спа­су оте­че­ство. Да бу­дет во­ля Бо­жия!» Пе­ред са­мым при­хо­дом зло­де­ев он рас­крыл на­уда­чу Псал­тирь и про­чи­тал: «Серд­це мое смя­те­ся во мне, и бо­язнь смер­ти на­па­де на мя». Ду­ша его неволь­но со­дрог­ну­лась. Ко­гда он за­крыл кни­гу, к нему вбе­жал один из от­ро­ков и ска­зал, что князь Ге­ор­гий, Кав­га­дый и тол­па лю­дей при­бли­жа­ют­ся к шат­ру. Они разо­гна­ли всех лю­дей Ми­ха­и­ла, а он сто­ял один и мо­лил­ся. Зло­деи по­верг­ли его на зем­лю, му­чи­ли, би­ли пя­та­ми. Один из них, име­нем Ро­ма­нец, вон­зил ему нож в реб­ра и вы­ре­зал серд­це (22 но­яб­ря 1319 г.). Те­ло Ми­ха­и­ла ле­жа­ло на­гое, по­ка тол­па гра­би­ла иму­ще­ство кня­зя. Ге­ор­гий по­слал те­ло ве­ли­ко­го кня­зя в Ма­д­жа­ры. Там мно­гие усерд­ству­ю­щие же­ла­ли вне­сти те­ло в цер­ковь, но бо­яре не до­пу­сти­ли это­го, по­ста­вив его в хле­ву, и поз­же из­бе­га­ли оста­нав­ли­вать­ся у церк­вей.

Су­пру­га Ми­ха­и­ла, Ан­на, умо­ли­ла Ге­ор­гия доз­во­лить пе­ре­вез­ти остан­ки кня­зя в Тверь. Тве­ри­тяне встре­ти­ли гроб лю­би­мо­го кня­зя на бе­ре­гу Вол­ги. Сняв крыш­ку гро­ба, на­род с неска­зан­ной ра­до­стью уви­дел це­лость мо­щей, не по­вре­жден­ных даль­ним пу­тем. По­гре­бе­ние бы­ло со­вер­ше­но 6 сен­тяб­ря 1320 г. в Пре­об­ра­жен­ском мо­на­сты­ре. Свя­тые мо­щи бла­го­вер­но­го кня­зя об­ре­те­ны нетлен­ны­ми в 1655 г.

Ле­то­пи­сец на­зы­ва­ет Ми­ха­и­ла та­ким же оте­че­ство­люб­цем, ка­ков был св. Ди­мит­рий Со­лун­ский. Сверх до­сто­инств го­судар­ствен­ных, Ми­ха­ил от­ли­чал­ся и се­мей­ствен­ны­ми, вос­пи­тан­ный в пра­ви­лах бла­го­че­стия доб­ро­де­тель­ной ма­те­рью сво­ей Ксе­ни­ей, скон­чав­шей дни свои мо­на­хи­ней.

[/spoiler]

[spoiler]

В пер­вой по­ло­вине ХIII ве­ка Рус­скую зем­лю по­стиг­ло ве­ли­кое бед­ствие. По Бо­жи­е­му по­пуще­нию на нее на­па­ли та­та­ры, раз­би­ли рус­ских кня­зей, по­пле­ни­ли всю зем­лю Рус­скую, по­жгли мно­го го­ро­дов и сел, бес­по­щад­но из­би­ли ты­ся­чи лю­дей. Мно­гих уве­ли в плен в горь­кое раб­ство, об­ло­жи­ли на­род тя­же­лой да­нью. По­сле та­тар­ско­го по­гро­ма Русь дол­го не мог­ла опра­вить­ся. К ве­ли­ким внеш­ним бед­стви­ям при­со­еди­ни­лись не мень­шие внут­рен­ние нестро­е­ния. Кня­зья оспа­ри­ва­ли друг у дру­га пра­во на ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол; от­прав­ля­ясь в Ор­ду на по­клон ха­нам, они ча­сто кле­ве­та­ли один на дру­го­го и стро­и­ли коз­ни друг дру­гу.

В это без­от­рад­но тя­же­лое вре­мя бо­го­угод­но жил свя­той князь Ми­ха­ил Яро­сла­вич Твер­ской. Ро­ди­те­ли его ве­ли жизнь бла­го­че­сти­вую и хо­ди­ли по за­по­ве­дям Бо­жи­им. Отец его, князь Яро­слав Яро­сла­вич, по­сле кон­чи­ны бра­та сво­е­го, ве­ли­ко­го кня­зя Алек­сандра Нев­ско­го, за­ни­мал семь лет ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол во Вла­ди­ми­ре на Клязь­ме. От­пра­вив­шись по де­лам в Ор­ду, на об­рат­ном пу­ти князь Яро­слав силь­но за­хво­рал и, чув­ствуя при­бли­же­ние смерт­но­го ча­са, при­нял мо­на­ше­ское по­стри­же­ние с име­нем Афа­на­сия, по­сле че­го скон­чал­ся в 1271 го­ду. Ве­ли­ко­кня­же­ская власть пе­ре­шла к его бра­ту Ва­си­лию Яро­сла­ви­чу.

Свя­той князь Ми­ха­ил Яро­сла­вич ро­дил­ся уже по­сле смер­ти сво­е­го от­ца, в 1272 го­ду. Мать его, бла­го­че­сти­вая кня­ги­ня Ксе­ния, вос­пи­та­ла сы­на в ду­хе свя­той ве­ры и за­бот­ли­во на­учи­ла гра­мо­те. Мо­ло­дой кня­жич был бла­го­че­сти­во на­стро­ен: он лю­бил чи­тать бо­же­ствен­ные кни­ги, из­бе­гал дет­ских игр и ве­се­лых со­бра­ний и усерд­но по­се­щал храм Бо­жий. Ча­сто тай­ком от всех в ти­шине ноч­ной он воз­но­сил свои го­ря­чие мо­лит­вы ко Гос­по­ду. Не лю­бил он рос­кош­ных яств, но уто­лял свой го­лод про­стой пи­щей, вел жизнь воз­держ­ную и бла­го­че­сти­вую, по­сто­ян­но бо­рол­ся с пло­тью и был злей­шим вра­гом сво­е­му те­лу, укра­шая ду­шу свою цве­та­ми доб­ро­де­те­лей. Так свя­той Ми­ха­ил стя­жал страх Бо­жий – на­ча­ло вся­кой пре­муд­ро­сти. С осо­бен­ной лю­бо­вью он от­но­сил­ся к ни­щим и убо­гим и по­да­вал им ще­д­рую ми­ло­сты­ню. Кто тер­пел бе­ды, тот сме­ло шел к сво­е­му кня­зю, зная, что у него най­дет по­мощь и за­ступ­ле­ние; ко­го по­сти­га­ли несча­стия и скор­би, тот по­лу­чал от него сло­во уте­ше­ния и обод­ре­ния. Свя­тая жизнь кня­зя бы­ла по­учи­тель­на для всех, и все по­чи­та­ли его не столь­ко за сан, сколь­ко за бла­го­че­стие и уча­стие к лю­дям.

На Твер­ской стол бла­го­вер­ный князь всту­пил по­сле бра­та сво­е­го Свя­то­сла­ва меж­ду 1282 и 1285 го­да­ми. Свое кня­же­ние свя­той Ми­ха­ил на­чал бо­го­угод­ным де­лом – по­стро­е­ни­ем со­бор­но­го хра­ма в Тве­ри. Ве­ро­ят­но, по со­ве­ту бла­го­че­сти­вой ма­те­ри от­рок-князь в 1285 го­ду за­ло­жил ка­мен­ный храм в честь слав­но­го Пре­об­ра­же­ния Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста на ме­сте преж­ней де­ре­вян­ной церк­ви во имя свя­тых бес­среб­ен­ни­ков Кос­мы и Да­ми­а­на. Вме­сте с кня­ги­ней Ксе­ни­ей бла­го­вер­ный князь бо­га­то и щед­ро укра­сил но­вый храм, снаб­дил его свя­ты­ми ико­на­ми и свя­щен­ной утва­рью, необ­хо­ди­мой для бо­го­слу­же­ния.

Тя­же­лое вре­мя пе­ре­жи­ва­ла то­гда Русь: кня­зья ча­сто под­ни­ма­лись один на дру­го­го и неред­ко пра­во­му при­хо­ди­лось ору­жи­ем от­ста­и­вать пра­ва свои. Ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол за­ни­ма­ли то­гда сы­но­вья Алек­сандра Нев­ско­го Ан­дрей и Ди­мит­рий.

Всту­пив на Твер­ской пре­стол, свя­той Ми­ха­ил, по обы­чаю то­го вре­ме­ни, от­пра­вил­ся в Ор­ду на по­клон ха­ну. В то вре­мя меж­ду бра­тья­ми – кня­зья­ми Ан­дре­ем и Ди­мит­ри­ем Алек­сан­дро­ви­ча­ми – про­ис­хо­ди­ла усо­би­ца. В 1293 го­ду Ан­дрей при­вел та­тар, ко­то­рые взя­ли 14 го­ро­дов, в том чис­ле Вла­ди­мир и Моск­ву, силь­но опу­сто­ши­ли стра­ну и со­би­ра­лись ид­ти к Тве­ри.

Силь­но опе­ча­ли­лись тве­ри­чи тем, что кня­зя с ни­ми не бы­ло. Но они це­ло­ва­ли крест, что ста­нут бить­ся с непри­я­те­лем из-за стен го­ро­да до по­след­ней край­но­сти и ни за что не сда­дут­ся. Из дру­гих кня­жеств в Тверь сбе­жа­лось мно­го лю­дей, ко­то­рые так­же го­то­вы бы­ли сра­зить­ся с вра­га­ми. И в это са­мое вре­мя свя­той Ми­ха­ил воз­вра­щал­ся из Ор­ды. Князь ед­ва не по­пал­ся в ру­ки вра­гов, но все­силь­ная дес­ни­ца Бо­жия хра­ни­ла его: о гро­зя­щей опас­но­сти его пре­ду­пре­дил один свя­щен­ник, и князь счаст­ли­во про­ехал к род­но­му го­ро­ду. С ве­ли­чай­шей ра­до­стью услы­ша­ли тве­ри­чи весть о воз­вра­ще­нии сво­е­го кня­зя; они вы­шли на­встре­чу ему с крест­ным хо­дом. Но та­та­ры, узнав о при­хо­де свя­то­го Ми­ха­и­ла, не по­шли на Тверь.

Два­дца­ти двух лет (8 но­яб­ря 1294 го­да) свя­той Ми­ха­ил всту­пил в брак с княж­ной Ан­ной, до­че­рью Ро­стов­ско­го кня­зя Ди­мит­рия Бо­ри­со­ви­ча. Вско­ре его по­стиг­ли ис­пы­та­ния. В 1298 го­ду глу­бо­кой но­чью, ко­гда все во дво­ре кня­зя спа­ли, за­го­ре­лись се­ни кня­же­ско­го двор­ца. Ни­кто не слы­хал на­чав­ше­го­ся по­жа­ра. Его услы­шал, про­бу­див­шись, сам князь. Вто­ро­пях он ед­ва успел с кня­ги­ней вый­ти из го­ря­ще­го двор­ца. Вся каз­на его сго­ре­ла. По­сле то­го князь силь­но за­бо­лел.

Ле­то­пи­сец по­вест­ву­ет, что свя­той князь Ми­ха­ил был вы­сок ро­стом, си­лен и от­ва­жен. Бо­яре и на­род его лю­би­ли. Усерд­но чи­тал Бо­же­ствен­ные кни­ги, усерд­но жерт­во­вал на хра­мы, по­чи­тал ино­че­ский и свя­щен­ни­че­ский чин. Пьян­ства не тер­пел и все­гда от­ли­чал­ся воз­держ­но­стью. Он же­лал ино­че­ско­го или му­че­ни­че­ско­го по­дви­га, и Гос­подь су­дил ему скон­чать­ся му­че­ни­ком.

В 1304 го­ду умер ве­ли­кий князь Ан­дрей Алек­сан­дро­вич. Стар­шим в ро­де стал те­перь князь Твер­ской Ми­ха­ил Яро­сла­вич; к нему на служ­бу пе­ре­шли и бо­яре умер­ше­го ве­ли­ко­го кня­зя. Но пра­ва ста­рей­шин­ства на­чал оспа­ри­вать у него дво­ю­род­ный пле­мян­ник, Мос­ков­ский князь Ге­ор­гий Да­ни­и­ло­вич, хо­тя он и не был стар­шим в кня­же­ском ро­де. По обы­чаю то­го вре­ме­ни, но­вый ве­ли­кий князь Ми­ха­ил дол­жен был от­пра­вить­ся в Ор­ду, чтобы там по­лу­чить яр­лык на ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол Вла­ди­мир­ский. Ту­да же от­пра­вил­ся и князь Мос­ков­ский. Ко­гда он про­ез­жал через Вла­ди­мир, свя­той мит­ро­по­лит Мак­сим, пред­ви­дя на­чи­на­ю­щу­ю­ся усо­би­цу, с моль­бою воз­бра­нял Мос­ков­ско­му кня­зю ид­ти в Ор­ду и до­би­вать­ся ве­ли­ко­кня­же­ской вла­сти. «Я ру­ча­юсь те­бе, – го­во­рил свя­той Мак­сим, – кня­ги­ней Ксе­ни­ей, ма­те­рью кня­зя Ми­ха­и­ла, что ты по­лу­чишь от ве­ли­ко­го кня­зя Ми­ха­и­ла лю­бой го­род, ка­кой ты по­же­ла­ешь». Ге­ор­гий от­ве­чал свя­ти­те­лю: «Хо­тя я и еду в Ор­ду, но не ста­ну до­би­вать­ся ве­ли­ко­кня­же­ско­го сто­ла: еду я ту­да по сво­им де­лам».

Он от­пра­вил­ся в Ор­ду и встре­тил­ся там с Твер­ским кня­зем. Та­тар­ские мур­зы бы­ли очень ко­ры­сто­лю­би­вы. Же­лая по­лу­чить боль­ше да­ров, они го­во­ри­ли кня­зю Ге­ор­гию: «Ес­ли ты дашь вы­ход (так на­зы­ва­лась дань, ко­то­рую рус­ские пла­ти­ли та­та­рам) боль­ше кня­зя Ми­ха­и­ла Твер­ско­го, мы да­дим те­бе ве­ли­кое кня­же­ние».

Та­кие ре­чи силь­но сму­ти­ли Мос­ков­ско­го кня­зя, и он стал до­би­вать­ся ве­ли­ко­кня­же­ской вла­сти. Ве­ли­кий раз­дор на­чал­ся меж­ду кня­зья­ми. Ге­ор­гий, как толь­ко мог, ста­рал­ся скло­нить ха­на на свою сто­ро­ну; он да­вал в Ор­де боль­шие да­ры. Свя­той Ми­ха­ил при­нуж­ден был так­же мно­го тра­тить де­нег, ко­то­рые со­би­ра­лись с бед­но­го на­ро­да, и бы­ла ве­ли­кая тя­го­та в Рус­ской зем­ле. Рас­пря меж­ду кня­зья­ми уси­ли­лась. Од­на­ко ве­ли­ко­кня­же­ская власть оста­лась за Ми­ха­и­лом Твер­ским. В 1305 го­ду свя­той Ми­ха­ил всту­пил на пре­стол ве­ли­ко­кня­же­ский. С Мос­ков­ским кня­зем свя­той Ми­ха­ил за­клю­чил мир, но со­гла­сия меж­ду ни­ми все-та­ки не бы­ло: борь­ба Моск­вы с Тве­рью про­дол­жа­лась. Кня­зья спо­ри­ли те­перь из-за кня­же­ния в Ве­ли­ком Нов­го­ро­де, и не раз они во­ди­ли свои пол­ки один на дру­го­го. В 1313 го­ду в Ор­де за­нял пре­стол мо­ло­дой хан Уз­бек. Но­вый хан при­нял ма­го­ме­тан­ство и рев­ност­но ста­рал­ся рас­про­стра­нять и утвер­ждать его меж­ду та­та­ра­ми. При хане Уз­бе­ке Рус­ская зем­ля силь­но стра­да­ла.

Свя­той Ми­ха­ил дол­жен был от­пра­вить­ся на по­клон к но­во­му ха­ну, чтобы по­лу­чить от него но­вый яр­лык (хан­ская гра­мо­та) на ве­ли­кое кня­же­ние. И на этот раз ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол остал­ся за ним. По­сле то­го бла­го­вер­ный князь воз­вра­тил­ся на Русь. Князь Мос­ков­ский, на оби­ды ко­то­ро­го жа­ло­вал­ся ха­ну свя­той Ми­ха­ил, был вы­зван в Ор­ду и про­был там око­ло трех лет. Ге­ор­гий да­вал по­дар­ки хан­ским вель­мо­жам и упо­тре­бил все сред­ства, чтобы скло­нить ха­на на свою сто­ро­ну, на­ко­нец оправ­дал­ся в об­ви­не­ни­ях ве­ли­ко­го кня­зя, успел сбли­зить­ся с хан­ским се­мей­ством, да­же по­род­нил­ся с ха­ном, всту­пив в брак с сест­рой его Кон­ча­кой (во Свя­той Кре­ще­нии Ага­фи­ей). Яр­лык на ве­ли­ко­кня­же­ский пре­стол хан Уз­бек дал те­перь сво­е­му зятю, кня­зю Ге­ор­гию. Вме­сте с ним хан от­пу­стил на Русь по­слов сво­их, а во гла­ве их – Кав­га­дыя, од­но­го из при­бли­жен­ных вель­мож сво­их. Свя­той Ми­ха­ил с кро­то­стью от­ка­зал­ся от ве­ли­ко­кня­же­ско­го до­сто­ин­ства; он по­слал ска­зать Ге­ор­гию: «Брат, ес­ли хан дал те­бе ве­ли­кое кня­же­ние, то я усту­паю те­бе. Кня­жи на нем, толь­ко будь до­во­лен сво­им и не всту­пай­ся в мой удел».

Но ве­ли­кий князь Ге­ор­гий не хо­тел при­ми­рить­ся со свя­тым кня­зем Ми­ха­и­лом. Со­брав боль­шое вой­ско, вме­сте с кро­во­жад­ным Кав­га­ды­ем и со мно­же­ством та­тар и морд­вы он на­пал на Твер­скую об­ласть, жег го­ро­да и се­ла. Вра­ги за­би­ра­ли му­жей и жен и пре­да­ва­ли их раз­лич­ным му­че­ни­ям и смер­ти; та­та­ры под­вер­га­ли жен­щин на­си­лию. Опу­сто­шив Твер­ское кня­же­ство по од­ну сто­ро­ну Вол­ги, они го­то­ви­лись на­пасть и на дру­гую его часть, за­волж­скую. Скор­бя о бед­стви­ях Рус­ской зем­ли, бла­го­че­сти­вый князь Ми­ха­ил при­звал Твер­ско­го епи­ско­па и бо­яр и ска­зал им: «Раз­ве не усту­пил я ве­ли­ко­го кня­же­ния сво­е­му срод­ни­ку, раз­ве не дал ему я да­ни? Сколь­ко зла те­перь при­чи­ня­ет мо­ей от­чине князь Ге­ор­гий! Я пре­тер­пел все, ду­мая, что бе­да эта ско­ро кон­чит­ся. Ныне же ви­жу, что они ищут мо­ей го­ло­вы. Ни в чем не ви­но­вен я пе­ред ним; ес­ли же ви­но­вен, ска­жи­те, в чем?»

Епи­скоп и бо­яре, про­ли­вая сле­зы, в один го­лос от­ве­ча­ли кня­зю: «Ты прав, князь наш, во всем. Пе­ред пле­мян­ни­ком тво­им ты об­на­ру­жил та­кое сми­ре­ние, а они – князь Ге­ор­гий с Кав­га­ды­ем – за это взя­ли твою во­лость. Те­перь хо­тят опу­сто­шить и дру­гую по­ло­ви­ну тво­е­го кня­же­ства. Иди же про­тив них, го­су­дарь, а мы го­то­вы за те­бя сло­жить свои го­ло­вы».

Свя­тый Ми­ха­ил от­ве­тил: «Бра­тия! Вам из­вест­но, что ска­зал Гос­подь во свя­том Еван­ге­лии: Боль­ши сея люб­ве ник­то­же имать, да кто ду­шу свою по­ло­жит за дру­ги своя(Ин.15:13). Ныне нам пред­сто­ит от­дать свою жизнь не за од­но­го или двух из на­ших ближ­них, но за мно­же­ство на­ро­да, пле­нен­но­го и из­би­то­го вра­га­ми, за жен и до­че­рей, осквер­нен­ных по­га­ны­ми. Ес­ли по­ло­жим ду­шу свою за столь­ких лю­дей, сло­во Гос­подне нам вме­нит­ся во спа­се­ние».

Свя­той князь Ми­ха­ил со­брал пол­ки свои и му­же­ствен­но вы­шел на­встре­чу непри­я­те­лю. 22 де­каб­ря 1317 го­да вра­ги встре­ти­лись в со­ро­ка вер­стах от Тве­ри, при се­ле Бор­те­не­ве. Про­изо­шла ве­ли­кая бит­ва. Вой­ско мос­ков­ско­го кня­зя не вы­дер­жа­ло и по­спеш­но по­бе­жа­ло. Князь Ми­ха­ил пре­сле­до­вал вра­гов, и бес­чис­лен­ное мно­же­ство во­и­нов, по­би­тых и смя­тых ко­ня­ми, усе­я­ли рат­ное по­ле; они ле­жа­ли, как сно­пы на по­ле во вре­мя жат­вы. Ве­ли­кий князь Ге­ор­гий с остат­ком вой­ска бе­жал в Тор­жок, а от­ту­да – в Ве­ли­кий Нов­го­род. Его же­на Кон­ча­ка-Ага­фия, брат Бо­рис и мно­го кня­зей и бо­яр, а так­же и та­тар, взя­то бы­ло по­бе­ди­те­ля­ми в плен. До­спе­хи са­мо­го свя­то­го Ми­ха­и­ла бы­ли все ис­се­че­ны, но на те­ле не ока­за­лось ни од­ной ра­ны. Князь от­пу­стил на во­лю мно­гих рус­ских плен­ни­ков, за­хва­чен­ных та­та­ра­ми Кав­га­дыя. С ве­ли­кой ра­до­стью воз­вра­тил­ся свя­той Ми­ха­ил в Тверь и го­ря­чо бла­го­да­рил за да­ро­ван­ную по­бе­ду Гос­по­да, Пре­чи­стую Его Ма­терь и свя­то­го Ар­хи­стра­ти­га Ми­ха­и­ла.

Ви­дя по­ра­же­ние Ге­ор­гия, Кав­га­дый ве­лел сво­ей дру­жине бе­жать в стан, а на дру­гой день по­сле бит­вы явил­ся в Тверь и про­сил ми­ра. Свя­той Ми­ха­ил при­нял его с че­стью, а та­та­ры об­ма­ном го­во­ри­ли кня­зю: «От­ныне мы твои. Без по­ве­ле­ния ха­на при­хо­ди­ли мы на те­бя с Ге­ор­ги­ем; мы ви­но­ва­ты и бо­им­ся гне­ва ца­ря за то, что мно­го про­ли­ли кро­ви».

Свя­той Ми­ха­ил, по­ве­рив их льсти­вым ре­чам, щед­ро ода­рил Кав­га­дыя и его сви­ту и от­пу­стил с че­стью.

Меж­ду тем ве­ли­кий князь со­брал из нов­го­род­цев и пско­ви­чей но­вое вой­ско и с ним сно­ва дви­нул­ся к Тве­ри. Вой­ско встре­ти­лось на Вол­ге, око­ло Си­не­ев­ско­го бро­да. Свя­той Ми­ха­ил не хо­тел еще раз на­прас­но про­ли­вать хри­сти­ан­скую кровь; кня­зья за­клю­чи­ли мир. Свя­той Ми­ха­ил да­же пред­ла­гал кня­зю Ге­ор­гию вме­сте от­пра­вить­ся в Ор­ду и там пе­ред ха­ном хо­да­тай­ство­вать за Рус­скую зем­лю.

Меж­ду тем в Тве­ри скон­ча­лась су­пру­га ве­ли­ко­го кня­зя, сест­ра ха­на. Про­нес­ся слух, что ве­ли­кую кня­ги­ню в Тве­ри отра­ви­ли. Мос­ков­ский князь и Кав­га­дый сго­во­ри­лись дей­ство­вать за­од­но. Ге­ор­гий от­пра­вил­ся в Ор­ду со мно­же­ством кня­зей и бо­яр. По­спе­шил в Ор­ду и Кав­га­дый. Они на­пи­са­ли на свя­то­го Ми­ха­и­ла мно­гие лже­сви­де­тель­ства и вы­зва­ли гнев ха­на. На него кле­ве­та­ли ха­ну, буд­то, со­брав мно­го да­ни по го­ро­дам, князь хо­тел бе­жать к нем­цам, а к ха­ну ид­ти не хо­тел, что во­об­ще он не по­ви­ну­ет­ся хан­ской вла­сти. То­гда свя­той князь от­пра­вил в Ор­ду сво­е­го 12-лет­не­го сы­на Кон­стан­ти­на, ве­ро­ят­но, в ка­че­стве за­лож­ни­ка. Раз­гне­ван­ный Уз­бек ве­лел по­са­дить кня­зя Кон­стан­ти­на Ми­хай­ло­ви­ча под стра­жу и умо­рить его го­ло­дом, но ха­ну со­вет­ни­ки его ска­за­ли, что ес­ли он умо­рит так сы­на, то отец его ни­ко­гда не при­е­дет в Ор­ду. Кон­стан­ти­на от­пу­сти­ли. Кав­га­дыю не хо­те­лось, чтобы Твер­ской князь при­е­хал в Ор­ду и успел оправ­дать­ся. По­это­му он по­слал та­тар пе­ре­хва­тить его и убить. Од­на­ко это не уда­лось. То­гда он стал го­во­рить ха­ну, что Ми­ха­ил в Ор­ду не при­е­дет и что на­до ско­рее по­сы­лать на него вой­ско. Но 6-го ав­гу­ста 1318 го­да бла­го­вер­ный князь Ми­ха­ил от­пра­вил­ся к ха­ну, взяв бла­го­сло­ве­ние у епи­ско­па Вар­со­но­фия и у сво­е­го ду­хов­но­го от­ца игу­ме­на Иоан­на. Про­стил­ся свя­той князь с близ­ки­ми сво­и­ми на бе­ре­гу ре­ки Нер­ли. Он ис­по­ве­дал­ся пе­ред от­цом ду­хов­ным и рас­крыл ему ду­шу свою. «От­че, – го­во­рил свя­той князь, – мно­го за­бо­тил­ся я о том, чтобы по­мочь хри­сти­а­нам, но за гре­хи мои им при­хо­дит­ся тер­петь мно­го тя­го­стей из-за на­ших раз­до­ров. Те­перь бла­го­сло­ви ме­ня, от­че: мо­жет быть, мне при­дет­ся про­лить кровь мою за на­род пра­во­слав­ный. Гос­подь да по­даст мне от­пу­ще­ние пре­гре­ше­ний, да нис­по­шлет хри­сти­а­нам по­кой».

До ре­ки Нер­ли свя­то­го Ми­ха­и­ла про­во­жа­ли су­пру­га кня­ги­ня Ан­на и сын его князь Ва­си­лий. Здесь свя­той князь на­ве­ки про­стил­ся с ни­ми; пре­по­дав им свое бла­го­сло­ве­ние, он от­пра­вил­ся в путь. Неутеш­но пла­ка­ла кня­ги­ня, пред­чув­ствуя бе­ду и про­ща­ясь со сво­им су­пру­гом. Она вер­ну­лась с кня­зем Ва­си­ли­ем в Тверь. А свя­той Ми­ха­ил взял с со­бою двух дру­гих сы­но­вей – Ди­мит­рия и Алек­сандра. Во Вла­ди­ми­ре их встре­тил хан­ский по­сол Ах­мыл. «Спе­ши в Ор­ду, – ска­зал он свя­то­му Ми­ха­и­лу, – хан ждет те­бя; ес­ли через ме­сяц ты не явишь­ся, царь ре­шил ид­ти вой­ной на твою об­ласть. Кав­га­дый ого­во­рил те­бя пе­ред ха­ном, что ты не при­дешь к нему».

То­гда бо­яре ста­ли от­го­ва­ри­вать кня­зя от по­езд­ки к ха­ну: «Вот сын твой в Ор­де, по­шли еще дру­го­го». Так­же и сы­но­вья го­во­ри­ли ему: «Воз­люб­лен­ный ро­ди­тель, не ез­ди сам в Ор­ду, луч­ше по­шли ко­го-ли­бо из нас; ведь на те­бя воз­ве­ли кле­ве­ту пе­ред ха­ном. Пе­ре­жди до тех пор, по­ка прой­дет его гнев».

Но свя­той Ми­ха­ил с твер­до­стью от­ве­чал: «Знай­те, мои до­ро­гие де­ти, не вас тре­бу­ет хан, но ме­ня; мо­ей го­ло­вы он хо­чет. Ес­ли я укло­нюсь от по­езд­ки к ха­ну, то от­чи­на моя бу­дет опу­сто­ше­на и мно­же­ство хри­сти­ан из­би­то, да и сам я не из­бег­ну то­гда смер­ти; не луч­ше ли же ныне по­ло­жить мне свою ду­шу за мно­гих».

Же­лая уте­шить сво­их де­тей и пре­дан­ных ему бо­яр, князь на­пом­нил им о свя­том ве­ли­ко­му­че­ни­ке Ди­мит­рии Со­лун­ском, ко­то­рый ска­зал: «Гос­по­ди, ес­ли по­гу­бишь сей го­род, то и я с ним по­гиб­ну; ес­ли же Ты спа­сешь его, то и я с ним спа­сен бу­ду».

По­сле то­го князь на­став­лял сы­но­вей сво­их, за­по­ве­дал их жить доб­ро­де­тель­но и бла­го­че­сти­во. Го­то­вясь к смер­ти, он на­пи­сал за­ве­ща­ние, рас­пре­де­лил меж­ду сы­но­вья­ми го­ро­да сво­е­го кня­же­ства и про­стил­ся с ни­ми. Пла­ка­ли де­ти, от­пус­кая от­ца в Ор­ду на вер­ную смерть, и ед­ва мог­ли рас­стать­ся с ним. Свя­той Ми­ха­ил от­пу­стил де­тей сво­их в Тверь и по­ехал к ха­ну с бо­яра­ми. 6 сен­тяб­ря он при­был на устье До­на, где ко­че­ва­ла то­гда Ор­да. Здесь свя­той Ми­ха­ил уви­дал­ся со сво­им сы­ном Кон­стан­ти­ном. По обы­чаю, князь щед­ро ода­рил ха­на, его жен и при­бли­жен­ных. Хан сна­ча­ла до­воль­но ми­ло­сти­во об­хо­дил­ся с Ми­ха­и­лом. Он да­же дал кня­зю при­ста­ва, чтобы тот за­щи­щал его от оскорб­ле­ний. Пол­то­ра ме­ся­ца про­был свя­той Ми­ха­ил в Ор­де. Но злоб­ный Кав­га­дый не пе­ре­ста­вал кле­ве­тать на него. На­ко­нец Уз­бек ска­зал сво­им вель­мо­жам: «Что вы го­во­ри­ли мне на кня­зя Ми­ха­и­ла? Бес­при­страст­но рас­су­ди­те его с кня­зем Ге­ор­ги­ем и ска­жи­те, кто из них ви­но­ват; пра­во­го я на­гра­жу, а ви­но­ва­то­го пре­дам каз­ни».

И не знал же­сто­кий хан, что каз­нью он спле­тал свя­то­му кня­зю неувя­да­е­мый ве­нец му­че­ни­ка.

Непра­ве­ден был суд над свя­тым Ми­ха­и­лом. Су­ди­я­ми бы­ли злоб­ный Кав­га­дый с дру­ги­ми сво­и­ми еди­но­мыш­лен­ни­ка­ми. Со­брав­шись в од­ну ве­жу (па­лат­ка, ки­бит­ка, ша­тер ко­чев­ни­ков), вель­мо­жи ха­на при­зва­ли свя­то­го кня­зя и ко­вар­но из­мыш­ля­ли его ви­ны: они утвер­жда­ли, буд­то Ми­ха­ил со­би­рал по го­ро­дам боль­шую дань и не пла­тил ха­ну вы­хо­да. Невин­ный стра­да­лец, лю­бя прав­ду и го­во­ря толь­ко ис­ти­ну, бес­страш­но об­ли­чал лож­ные по­ка­за­ния сво­их су­дей. Од­на­ко Кав­га­дый не толь­ко был су­дьей, но и об­ви­ни­те­лем и лжи­вым сви­де­те­лем про­тив свя­то­го: он от­вер­гал все оправ­да­ния свя­то­го Ми­ха­и­ла, ис­пол­нен­ные ис­ти­ны, воз­во­дил лож­ные об­ви­не­ния на доб­лест­но­го кня­зя и оправ­дал сво­их сто­рон­ни­ков. По­сле это­го раз­би­ра­тель­ства при­страст­ные судьи до­нес­ли ха­ну, что свя­той Ми­ха­ил ви­но­вен и за­слу­жи­ва­ет смер­ти. Но хан не ре­шил­ся сра­зу осу­дить его на смерт­ную казнь и при­ка­зал сно­ва пе­ре­смот­реть его де­ло. Так окон­чи­лось пер­вое раз­би­ра­тель­ство де­ла. Через неде­лю свя­то­го Ми­ха­и­ла опять при­зва­ли на суд; на этот раз при­ве­ли его уже в око­вах. Судьи вы­ста­ви­ли про­тив кня­зя сле­ду­ю­щие об­ви­не­ния: «Ты был горд и не по­ко­рял­ся ха­ну, сра­мил его посла и бил­ся с ним; по­бил мно­гих та­тар и не да­вал ха­ну да­ни; со­би­рал­ся с каз­ною бе­жать к нем­цам; по­сы­лал каз­ну па­пе; умо­рил кня­ги­ню Ге­ор­гия».

Бла­го­вер­ный же князь Ми­ха­ил так оправ­ды­вал­ся от этих об­ви­не­ний и кле­вет: «Ца­рю я по­ко­рен. Сколь­ко да­ни пла­тил ха­ну, на то у ме­ня есть рос­пись. В бой с по­слом хан­ским я всту­пил по нево­ле: он при­шел на ме­ня с кня­зем Мос­ков­ским; не дер­жал я посла в пле­ну, но с че­стью от­пу­стил его в Ор­ду. А отра­вить же­ну кня­зя Ге­ор­гия, Бог то­му сви­де­тель, у ме­ня и по­мыс­ла ни­ко­гда не бы­ло. Вспом­нил бы брат мой Ге­ор­гий Да­ни­и­ло­вич мою друж­бу и лю­бовь к нему. Еще от­цу его я не раз по­мо­гал в бе­дах и ему не был со­пер­ни­ком. Он сам вос­стал на ме­ня и хо­тел всем вла­деть про­тив­но на­ше­му обы­чаю. Су­ди­те же ме­ня спра­вед­ли­во и ми­ло­сти­во».

Но нечест­ные судьи по­ис­ти­не упо­до­би­лись тем, ко­то­рые, по сло­ву псал­мо­пев­ца, уста имут, и не воз­гла­го­лют, очи имут и не узрят, уши имут и не услы­шат (Пс.113:13-14). Они за­ра­нее ре­ши­ли умерт­вить свя­то­го кня­зя, и Кав­га­дый с яро­стью от­ве­тил ему: «Не до­сто­ин ты ми­ло­сти, а до­сто­ин смер­ти». Вель­мо­жи до­нес­ли ха­ну, что и те­перь они убеж­де­ны в ви­нов­но­сти кня­зя Ми­ха­и­ла и что он до­сто­ин смер­ти. Уз­бек ска­зал на это: «Ес­ли это спра­вед­ли­во, то так и сде­лай­те». По­сле при­го­во­ра они при­ста­ви­ли к осуж­ден­но­му семь сто­ро­жей, свя­за­ли кня­зя, раз­гра­би­ли его одеж­ду; в то же вре­мя они про­гна­ли от него всех его бо­яр и слуг, при­чем силь­но из­би­ли их; уда­ли­ли и от­ца его ду­хов­но­го игу­ме­на Алек­сандра.

Так свя­той остал­ся один в ру­ках без­бож­ных. Од­но лишь уте­ше­ние оста­ва­лось ему – мо­лит­ва, и бла­жен­ный стра­сто­тер­пец, не пи­тая зло­бы на вра­гов сво­их, стал вос­пе­вать бо­го­дух­но­вен­ные псал­мы Да­ви­до­вы. На дру­гое день – это бы­ло вос­кре­се­нье – та­та­ры воз­ло­жи­ли на выю свя­то­го тя­же­лую ко­ло­ду, чтобы уве­ли­чить му­че­ния бла­жен­но­го; но он с кро­то­стью мо­лил­ся и взы­вал: «Сла­ва Те­бе, Вла­ды­ко Че­ло­ве­ко­люб­че, что Ты спо­до­бил ме­ня по­ло­жить ныне на­ча­ло му­че­нию мо­е­му, удо­стой же ме­ня и кон­чить по­двиг сей: да не сму­тят ме­ня сло­ва лу­ка­вых и угро­зы нече­сти­вых да не устра­шат ме­ня».

В то вре­мя хан дви­нул­ся на охо­ту к бе­ре­гам Те­ре­ка. По обы­чаю, его долж­на бы­ла со­про­вож­дать вся Ор­да. По­влек­ли так­же и свя­то­го Ми­ха­и­ла. Тя­гост­но бы­ло это пе­ре­дви­же­ние для свя­то­го стра­даль­ца. На вые его ле­жа­ла тя­же­лая ко­ло­да; каж­дую ночь в ту же са­мую ко­ло­ду за­клю­ча­ли и ру­ки свя­то­го. Од­но лишь уте­ша­ло его: к нему бы­ли до­пу­ще­ны игу­мен, иереи и сын его Кон­стан­тин. Все вре­мя пу­те­ше­ствия сво­е­го свя­той Ми­ха­ил про­во­дил в по­сте, каж­дую неде­лю он ис­по­ве­до­вал­ся и при­об­щал­ся свя­тых Хри­сто­вых Та­ин. Бла­го­че­сти­вый князь еще смо­ло­ду имел обы­чай каж­дую ночь петь псал­мы Да­ви­да. Тем бо­лее те­перь, осуж­ден­ный на смерть, он уте­шал се­бя пе­ни­ем псал­мов. Но так как вра­ги за­клю­чи­ли ру­ки стра­даль­ца в ко­ло­ду, то пе­ред ним с разо­гну­той Псал­ти­рью сто­ял от­рок и пе­ре­вер­ты­вал ли­сты.

Так мо­лил­ся стра­сто­тер­пец со сле­за­ми вся­кую ночь. Днем ли­це его бы­ло яс­но и свет­ло; сво­им крот­ким сло­вом он уте­шал окру­жа­ю­щих и ста­рал­ся обод­рить их: «Не пе­чаль­тесь и не скор­би­те, дру­ги мои, не огор­чай­тесь тем, что тот, ко­то­ро­го вы при­вык­ли ви­деть преж­де в кня­же­ском оде­я­нии, те­перь за­ко­ван в ко­ло­ду. Вспом­ни­те, сколь­ко благ я по­лу­чил в сво­ей жиз­ни, неуже­ли же я не хо­чу по­тер­петь за них? И что зна­чит сия вре­мен­ная му­ка в срав­не­нии с бес­чис­лен­ны­ми гре­ха­ми мо­и­ми? Еще бо­лее дол­жен я стра­дать, чтобы по­лу­чить про­ще­ние за свои гре­хи. Вспом­ни­те, сам пра­вед­ный и бла­го­че­сти­вый Иов, бу­дучи чист, пре­тер­пел мно­го стра­да­ний. Вас пе­ча­лит ко­ло­да? Не скор­би­те, дру­зья мои, – ско­ро ее не бу­дет на вые мо­ей».

Злоб­ный Кав­га­дый и те­перь не остав­лял уз­ни­ка, но ста­рал­ся уве­ли­чи­вать его стра­да­ния. С це­лью над­ру­гать­ся над свя­тым Ми­ха­и­лом он ве­лел вы­ве­сти его на тор­ги, где бы­ло мно­го на­ро­да. Здесь он при­ка­зал по­ста­вить свя­то­го кня­зя на ко­ле­ни пе­ред со­бой, на­сме­хал­ся над ним, го­во­рил ему мно­го до­са­ди­тель­ных слов. По­том, как бы тро­ну­тый со­стра­да­ни­ем, об­ра­тил­ся к нему со сле­ду­ю­щей ре­чью: «Знай, Ми­ха­ил, та­ков су­ще­ству­ет обы­чай у ха­на: ес­ли он раз­гне­ва­ет­ся на ко­го, да­же из сво­их род­ствен­ни­ков, то при­ка­зы­ва­ет дер­жать его в ко­ло­де. Но ко­гда гнев его прой­дет, то­гда он воз­вра­ща­ет опаль­но­му преж­ние по­че­сти. Так и те­бя зав­тра или по­сле­зав­тра осво­бо­дят, и ты бу­дешь в боль­шей че­сти».

За­тем, об­ра­тясь к сто­ро­жам, ска­зал им: «По­че­му вы не сни­ме­те с него ко­ло­ды?»

По­ни­мая, что Кав­га­дый из­де­ва­ет­ся над несчаст­ным уз­ни­ком, они от­ве­ча­ли с улыб­кой: «Мы сни­мем ее зав­тра или по­сле­зав­тра, как ты ска­зал». – «Так под­дер­жи­те те­перь ко­ло­ду, чтобы она не да­ви­ла ему плеч».

Один из сто­ро­жей стал под­дер­жи­вать ко­ло­ду, по­ка му­чи­тель пред­ла­гал свя­то­му раз­лич­ные во­про­сы. Но на­ро­ду Кав­га­дый ска­зал, что князь за свои ви­ны осуж­ден ха­ном на смерть. На­ко­нец, над­ру­гав­шись над свя­тым кня­зем, Кав­га­дый ве­лел от­ве­сти его. Немно­го отой­дя, свя­той Ми­ха­ил за­хо­тел от­дох­нуть. Сбе­жа­лась раз­но­пле­мен­ная тол­па празд­ных зри­те­лей: нем­цы, гре­ки, ли­тов­цы, рус­ские, и с лю­бо­пыт­ством смот­ре­ли на то­го, кто си­дел преж­де на ве­ли­ко­кня­же­ском пре­сто­ле в че­сти и сла­ве, а ныне в око­вах пе­ре­но­сит по­ру­га­ние. Один из кня­же­ских от­ро­ков ска­зал свя­то­му му­че­ни­ку: «Князь, не луч­ше ли те­бе ид­ти в свою па­лат­ку и там от­дох­нуть? Ты ви­дишь, здесь сто­ит мно­же­ство на­ро­да, все смот­рят на те­бя».

И аз бых по­но­ше­ние им: ви­де­ша мя, по­ки­ва­ша гла­ва­ми сво­и­ми (Пс.108:25), – от­ве­чал стра­да­лец сло­ва­ми Свя­щен­но­го Пи­са­ния. – Но не пре­ста­ну упо­вать на Те­бя, Гос­по­ди, яко ты еси ис­тор­гий мя из чре­ва, упо­ва­ние мое от сос­цу ма­те­ре мо­ея (Пс.21:10).

Князь встал и на­пра­вил­ся к сво­е­му шат­ру. С то­го вре­ме­ни на очах Хри­сто­ва стра­даль­ца все­гда бы­ли сле­зы, ибо он про­ви­дел свою ско­рую кон­чи­ну.

Меж­ду тем Ор­да оста­но­ви­лась за ре­кою Те­ре­ком, под го­ро­дом Де­дя­ко­вым, неда­ле­ко от го­ро­да Дер­бен­та. Уже два­дцать шесть дней то­мил­ся свя­той стра­да­лец. Не раз слу­ги пред­ла­га­ли ему: «Гос­по­дин наш, ве­ли­кий князь, уже го­то­вы у нас для те­бя про­вод­ни­ки и ко­ни. Бе­ги в го­ры, спа­си се­бе жизнь». Но свя­той князь твер­до от­ве­чал им: «Я и преж­де ни­ко­гда не бе­гал от вра­гов мо­их, не сде­лаю се­го и ныне. Ес­ли я один спа­сусь, а бо­яре и слу­ги мои оста­нут­ся здесь в бе­де, то ка­кая мне честь бу­дет за это? Не мо­гу сде­лать это­го. Да бу­дет Гос­под­ня во­ля!»

22 но­яб­ря ра­но утром свя­той Ми­ха­ил ве­лел со­вер­шить за­ут­ре­ню и Бо­же­ствен­ную ли­тур­гию. С сер­деч­ным вни­ма­ни­ем, об­ли­ва­ясь сле­за­ми, слу­шал свя­той князь бо­же­ствен­ную служ­бу, сам про­чи­тал пра­ви­ло пе­ред При­ча­ще­ни­ем. Бла­го­вер­ный князь ис­по­ве­дал­ся и при­об­щил­ся свя­тых Хри­сто­вых Та­ин. Он го­то­вил­ся к смер­ти, по­то­му что той но­чью ви­дел сон, из­ве­щав­ший его о кон­чине. По­сле ли­тур­гии князь про­стил­ся с ду­хо­вен­ством, ко­то­рое бы­ло с ним (игу­мен, два иеро­мо­на­ха, два свя­щен­ни­ка и диа­кон): каж­до­го це­ло­вал, слез­но про­сил не за­бы­вать его и все­гда по­ми­нать в сво­их мо­лит­вах. По­том он по­звал к се­бе сы­на, кня­зя Кон­стан­ти­на. Свя­той Ми­ха­ил дал ему по­след­нее на­став­ле­ние о том, как на­до дер­жать ему пра­во­слав­ную ве­ру, по­чи­тать хра­мы Бо­жии, ду­хов­ный и ино­че­ский чин, бла­го­тво­рить стран­ным и ни­щим. За­тем стра­да­лец-князь сде­лал рас­по­ря­же­ние о сво­ей от­чине, о бо­ярах и слу­гах, при­ка­зы­вая об­хо­дить­ся с ни­ми вни­ма­тель­но и ми­ло­сти­во. По­сле то­го он ска­зал: «Дай­те мне Псал­тирь, ибо серд­це мое ис­пол­не­но сму­ще­ни­ем». Ко­гда он разо­гнул кни­гу, ему от­кры­лись сле­ду­ю­щие сло­ва: «Серд­це мое смя­те­ся во мне, и бо­язнь смер­ти на­па­де на мя (Пс.54:5). Свя­той Ми­ха­ил ска­зал иере­ям, быв­шим с ним: «Ска­жи­те мне, что озна­ча­ют сло­ва сии?» Они от­ве­ча­ли ему: «Го­су­дарь, да не сму­ща­ет­ся серд­це твое сло­ва­ми си­ми, ибо в том же псал­ме ска­за­но: Воз­вер­зи на Гос­по­да пе­чаль твою, и Той тя пре­пи­та­ет (Пс.54:23)».

Сло­ва эти уте­ши­ли стра­даль­ца, и он про­дол­жал чте­ние псал­мов Да­ви­до­вых. Вдруг в ша­тер вбе­га­ет кня­же­ский от­рок; он был бле­ден и ис­пу­ган­ным го­ло­сом ска­зал: «Го­су­дарь, идут Кав­га­дый и Ге­ор­гий со мно­же­ством на­ро­да и пря­мо к тво­е­му шат­ру». То­гда бла­жен­ный стра­да­лец крот­ко за­ме­тил: «Знаю, за­чем они идут, – убить ме­ня». За­тем он ото­слал сы­на сво­е­го Кон­стан­ти­на под по­кро­ви­тель­ство же­ны ха­на. Меж­ду тем без­бож­ные убий­цы бы­ли уже неда­ле­ко от ве­жи свя­то­го Ми­ха­и­ла. Кав­га­дый и Ге­ор­гий оста­но­ви­лись на тор­гу, неда­ле­ко от шат­ра свя­то­го Ми­ха­и­ла, и со­шли с ко­ней. От­сю­да они по­сла­ли убийц к свя­то­му кня­зю. Как ди­кие зве­ри, убий­цы вско­чи­ли в ша­тер, разо­гна­ли всех кня­же­ских слуг. Свя­той в то вре­мя сто­ял на мо­лит­ве и по­след­ний раз на зем­ле про­слав­лял сво­е­го Со­зда­те­ля. Схва­тив свя­то­го за ко­ло­ду, убий­цы уда­ри­ли его о сте­ну, так что сте­на шат­ра про­ло­ми­лась. Князь под­нял­ся бы­ло на но­ги. То­гда лю­тые убий­цы всей тол­пой на­бро­си­лись на него, топ­та­ли но­га­ми, неми­ло­серд­но би­ли; по­том один из них, Ро­ман­цев, вы­хва­тив нож, по­ра­зил им свя­то­го кня­зя в бок и по­вер­нул несколь­ко раз нож в ране, на­ко­нец, вы­ре­зал серд­це. Так пре­дал в ру­ки Гос­по­да свя­тую ду­шу свою стра­да­лец Хри­стов. Му­че­ни­че­ская кон­чи­на свя­то­го Ми­ха­и­ла по­сле­до­ва­ла в сре­ду, 22 но­яб­ря 1318 г., в тре­тьем ча­су дня.

Тол­па та­тар и рус­ских, быв­ших в Ор­де, на­бро­си­лась на па­лат­ку уби­то­го кня­зя и раз­гра­би­ла ее. Свя­тое и чест­ное те­ло му­че­ни­ка бы­ло бро­ше­но и ле­жа­ло без вся­ко­го по­кро­ва, ибо убий­цы со­рва­ли со свя­то­го кня­зя оде­я­ние. Один из зло­де­ев при­шел на торг к Кав­га­дыю и Ге­ор­гию и ска­зал им: «При­ка­за­ние ва­ше ис­пол­не­но».

То­гда Кав­га­дый с кня­зем быст­ро подъ­е­ха­ли к па­лат­ке. Уви­дев об­на­жен­ное те­ло кня­зя, Кав­га­дый с уко­ром ска­зал Ге­ор­гию: «Раз­ве он не стар­ший те­бе брат, все рав­но как отец? Что же те­ло его ле­жит без по­кро­ва, бро­шен­ное на по­ру­га­ние всем? Возь­ми его и ве­зи в свою зем­лю, по­гре­би в от­чине его по ва­ше­му обы­чаю».

Князь Ге­ор­гий по­слу­шал это­го со­ве­та. Он ве­лел сво­им слу­гам при­крыть об­на­жен­ное те­ло свя­то­го, и один из них по­крыл его сво­ей верх­ней одеж­дой. По­том князь при­ка­зал по­ло­жить те­ло на боль­шую дос­ку, а дос­ку под­нять на по­воз­ку и креп­ко при­вя­зать.

Сын кня­зя-му­че­ни­ка Кон­стан­тин, неко­то­рые бо­яре и слу­ги ед­ва успе­ли убе­жать к жене ха­на и, поль­зу­ясь по­кро­ви­тель­ством та­тар­ской ца­ри­цы, из­бег­ли злой смер­ти. Дру­гие бо­яре и слу­ги Твер­ско­го кня­зя бы­ли раз­де­ты, под­вер­ну­ты по­бо­ям и за­ко­ва­ны в же­ле­за. Пре­дав смер­ти свя­то­го Ми­ха­и­ла, сто­рон­ни­ки кня­зя Ге­ор­гия – кня­зья и бо­яре – со­бра­лись в од­ну ве­жу, пи­ли ви­но, и каж­дый хва­лил­ся тем, ка­кую ви­ну он вы­ду­мал на стра­даль­ца.

Свя­тое те­ло кня­зя Ми­ха­и­ла, по при­ка­за­нию Ге­ор­гия, по­вез­ли в ре­ку Адежь (что зна­чит – го­ресть). Но­чью два сто­ро­жа бы­ли при­став­ле­ны охра­нять его. Но силь­ный страх на­пал на них; сто­ро­жа бро­си­лись бе­жать от по­воз­ки, где ле­жа­ло те­ло свя­то­го му­че­ни­ка. Ра­но утром они воз­вра­ти­лись на свое ме­сто, и ви­дят див­ное чу­до: к по­воз­ке при­вя­за­на од­на толь­ко дос­ка, те­ло же ле­жа­ло осо­бо, ра­ной к зем­ле, при­чем из яз­вы вы­шло мно­го кро­ви. Пра­вая ру­ка свя­то­го бы­ла под­ло­же­на под ли­це его, а ле­вая на­хо­ди­лась у ра­ны. Уди­ви­тель­но то, что в сте­пи рыс­ка­ло мно­го хищ­ных зве­рей, и ни один из них не смел при­кос­нуть­ся к свя­тым остан­кам му­че­ни­ка. Так по­ис­ти­не смерть пра­вед­ни­ков чест­на; смерть же греш­ни­ков лю­та. Злоб­ный че­ло­ве­ко­убий­ца Кав­га­дый не из­бег пра­вед­но­го су­да Бо­жия: вско­ре он был каз­нен по при­ка­за­нию ха­на Уз­бе­ка.

В ту же ночь мно­гие из хри­сти­ан и ино­вер­ных ви­де­ли, как два об­ла­ка осе­ня­ли то ме­сто, где на­хо­ди­лось чест­ное те­ло уби­ен­но­го кня­зя. Они то схо­ди­лись, то рас­хо­ди­лись и си­я­ли, точ­но солн­це. Утром го­во­ри­ли: «Князь Ми­ха­ил – свя­той. Он убит непо­вин­но».

От ре­ки Аде­жи те­ло свя­то­го по­вез­ли в Ма­д­жа­ры. Здесь куп­цы, знав­шие свя­то­го Ми­ха­и­ла, хо­те­ли при­крыть те­ло его до­ро­ги­ми тка­ня­ми и по­ста­вить в свя­том хра­ме. Од­на­ко бо­яре кня­зя Ге­ор­гия не поз­во­ля­ли им сде­лать это­го; они по­ме­сти­ли его в хле­ву и при­ста­ви­ли стра­жу. Но Бог про­сла­вил див­ным об­ра­зом мо­щи Сво­е­го угод­ни­ка: мно­гие из жи­те­лей по но­чам ви­да­ли, что над тем ме­стом под­ни­мал­ся ог­нен­ный столб от зем­ли до небес. Дру­гие же ви­де­ли ра­ду­гу, ко­то­рая скло­ня­лась над тем хле­вом. От­сю­да мо­щи свя­то­го Ми­ха­и­ла по­вез­ли да­лее; по­воз­ка со свя­ты­ми остан­ка­ми бла­го­вер­но­го кня­зя подъ­ез­жа­ла к Без­де­жу, и неко­то­рые из жи­те­лей то­го го­ро­да ви­де­ли, что мно­же­ство на­ро­да со све­ча­ми и ка­ди­ла­ми окру­жа­ло те­ло му­че­ни­ка, свет­лые всад­ни­ки но­си­лись в воз­ду­хе над ко­лес­ни­цей. Ко­гда те­ло свя­то­го при­вез­ли в сей го­род, про­во­жа­тые не поз­во­ли­ли по­ста­вить его в церк­ви, но по­ме­сти­ли на дво­ре и сте­рег­ли це­лую ночь. Один сто­рож осме­лил­ся лечь на по­воз­ку, где ле­жа­ло те­ло стра­даль­ца. Вдруг неви­ди­мая си­ла от­бро­си­ла его да­ле­ко в сто­ро­ну. Сто­рож по­чув­ство­вал се­бя боль­ным и с ве­ли­ким тру­дом мог под­нять­ся на но­ги, но, рас­ка­яв­шись в сво­ем со­гре­ше­нии, он по­лу­чил ис­це­ле­ние.

На­ко­нец, те­ло кня­зя-му­че­ни­ка при­вез­ли в Моск­ву и по­греб­ли в кремлев­ском Спас­ском мо­на­сты­ре, в церк­ви Пре­об­ра­же­ния. Бла­го­вер­ная кня­ги­ня Ан­на не зна­ла о му­че­ни­че­ской кон­чине сво­е­го су­пру­га. Через год воз­вра­тил­ся от ха­на князь Ге­ор­гий с ве­ли­ко­кня­же­ским яр­лы­ком. Он при­вез с со­бою из Ор­ды твер­ских бо­яр и кня­зя Кон­стан­ти­на Ми­хай­ло­ви­ча. То­гда в Тве­ри узна­ли о смер­ти свя­то­го Ми­ха­и­ла и о по­гре­бе­нии его в Москве. Кня­ги­ня Ан­на и де­ти свя­то­го кня­зя про­си­ли кня­зя Мос­ков­ско­го пе­ре­вез­ти свя­тые мо­щи му­че­ни­ка в Тверь. Ге­ор­гий ед­ва дал свое со­гла­сие. То­гда из Тве­ри от­пра­ви­ли в Моск­ву бо­яр, чтобы они с тор­же­ством пе­ре­вез­ли мо­щи свя­то­го Ми­ха­и­ла. При­быв­шие в Моск­ву спо­до­би­лись узреть див­ное чу­до, ко­то­рым Гос­подь бла­го­во­лил про­сла­вить Сво­е­го угод­ни­ка. Тле­ние со­вер­шен­но не кос­ну­лось его свя­то­го те­ла. По­слан­ные взя­ли гроб с мо­ща­ми свя­то­го и с ве­ли­кой че­стью по­нес­ли его в Тверь. Ко­гда ше­ствие при­бли­жа­лось к го­ро­ду, кня­ги­ня Ан­на со сво­и­ми сы­но­вья­ми Ди­мит­ри­ем, Алек­сан­дром и Ва­си­ли­ем по­еха­ли на­встре­чу Вол­гой в на­са­дах, а епи­скоп Вар­со­но­фий со всем свя­щен­ным со­бо­ром и бес­чис­лен­ное мно­же­ство на­ро­да встре­ти­ли свя­тые мо­щи на бе­ре­гу. Ве­ли­ко бы­ло ры­да­ние; за пла­чем на­ро­да не бы­ло слыш­но цер­ков­но­го пе­ния. Осо­бен­но же горь­ко пла­ка­ла кня­ги­ня Ан­на.

6 сен­тяб­ря 1320 го­да свя­тые мо­щи бла­го­вер­но­го кня­зя Ми­ха­и­ла бы­ли по­гре­бе­ны в по­стро­ен­ном им со­бор­ном хра­ме Пре­об­ра­же­ния Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, где бы­ли по­гре­бе­ны и ро­ди­те­ли его, ве­ли­кий князь Яро­слав Яро­сла­вич и ве­ли­кая кня­ги­ня Ксе­ния.

Гос­по­ду бы­ло угод­но про­сла­вить Сво­е­го угод­ни­ка мно­ги­ми чу­де­са­ми. Еще до от­кры­тия его чест­ных мо­щей бла­го­че­сти­вые лю­ди мо­ли­лись у его гроб­ни­цы о раз­ре­ше­нии сво­их неду­гов и по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние. Мест­ное празд­но­ва­ние бла­го­вер­но­му кня­зю Ми­ха­и­лу в Тве­ри на­ча­лось, ве­ро­ят­но, вско­ре по­сле пе­ре­не­се­ния его мо­щей из Моск­вы; все­рос­сий­ское празд­но­ва­ние ему уста­нов­ле­но на Со­бо­ре 1549 го­да.

В 1606 го­ду на Рус­скую зем­лю на­па­ли по­ля­ки и ли­тов­цы; вра­ги до­стиг­ли Твер­ских пре­де­лов и силь­но опу­сто­ши­ли стра­ну. Но Гос­подь по­слал Рус­ской зем­ле слав­но­го за­щит­ни­ка. Непри­я­те­ли ча­сто ви­де­ли, как из го­ро­да вы­ез­жал див­ный всад­ник на бе­лом коне с об­на­жен­ным ме­чом в ру­ках. Страх то­гда на­па­дал на вра­гов, и они об­ра­ща­лись в бег­ство. Ко­гда пред­во­ди­те­ли непри­я­тель­ско­го вой­ска уви­де­ли ико­ну свя­то­го Ми­ха­и­ла, то они с клят­вой по­ве­да­ли свя­ти­те­лю Твер­ско­му Фео­к­ти­сту (управ­лял Твер­ской епар­хи­ей с 1603 по 1609 гг.), что див­ный всад­ник, ко­то­ро­го они ви­де­ли, и был свя­той Ми­ха­ил.

Нетлен­ные мо­щи му­че­ни­ка-кня­зя бы­ли об­ре­те­ны в 1632 го­ду, 24 но­яб­ря. При этом про­изо­шло мно­го чу­дес у гро­ба свя­то­го. Неко­то­рые ви­де­ли ог­нен­ный столп над со­бор­ным хра­мом, где по­чи­ва­ли чест­ные мо­щи. В 1655 го­ду Тверь по­стиг­ло бед­ствие – на­ча­лось силь­ное мо­ро­вое по­вет­рие, и мно­го лю­дей по­гиб­ло от сей бо­лез­ни. То­гдаш­ний ар­хи­епи­скоп Твер­ской Лав­рен­тий (управ­лял Твер­ской епар­хи­ей с 1654 по 1657 гг.) по бла­го­сло­ве­нию пат­ри­ар­ха пе­ре­ло­жил мо­щи свя­то­го в но­вую ра­ку. При этом гроб­ни­цу свя­то­го но­си­ли во­круг го­ро­да. И с то­го же дня бо­лезнь пре­кра­ти­лась. В вос­по­ми­на­ние о та­ком чу­дес­ном за­ступ­ле­нии свя­то­го Ми­ха­и­ла в Тве­ри был уста­нов­лен крест­ный ход.

[/spoiler]